- Танька, ты действительно с ним спишь?

И мне почему-то куда важнее объясниться с ней, чем вмешиваться в мужскую перепалку.

- Лена, я уже говорила тебе – у меня с ним ничего нет. Он таскается за мной, и я не знаю, как от него отвязаться. Но я с ним не встречаюсь! Нет у нас никаких отношений. Ты понимаешь, вообще никаких!

Я на грани истерики. Не нужна мне такой ценой эта победа! Пусть подавятся своими баллами!

- Так почему же он об этом не говорит? По-твоему, люди, которые видели, как вы целовались, врут?

Она мне не верит! Что за ерунда? Я никогда со Смирным не целовалась!

- Лена, это какая-то чушь. Никто не мог видеть то, чего не было! Мне и самой уже интересно… Не понимаю, что тут происходит. Зачем он позволяет так думать о себе, особенно после заявления Савы? Его ведь запросто могут обвинить в совращении несовершеннолетней. И хотя очень быстро прояснится, что ничего такого и в помине не было, ему потом вряд ли удастся отмыться в глазах людей. Поверь, у меня мама раньше работала в школе, и я знаю, как это бывает.

- Значит, уверен, что легко отмажется, – с горечью в голосе предполагает Лена.

- А как же репутация? Не понимаю! Ещё и меня в таком некрасивом свете выставляет… И сплетни эти Ковалёв откуда взял? Ведь такие вещи на пустом месте не возникают! – внутри всё кипит от негодования и удивления.

- Да со сплетнями как раз всё понятно. Кто-то видел вас вместе. Не раз и не два, а больше. А остальное додумал, чтобы выставить сенсацией. И дальше уже как снежный ком. Никто не заморачивается доказательствами.

- Нечего людям делать… – вздыхаю: совсем невесело оказаться мишенью для сплетников.

- Но Городецкий меня шокировал. Запал он на тебя, что ли? Они вообще-то с Ковалёвым друзья.

- Скажешь тоже… – даже на секунду не могу допустить такого. – Может, просто он из тех уникальных мужчин, которые не любят, когда при них женщин в грязи валяют. Или с Ковалёвым у него какие-то личные счёты. Где я, а где Городецкий?

- Ха-ха-ха. Очень смешно. Город – благородный рыцарь? Вот ты наивная… Да ты послушай, что о нём говорят!

Хочется возразить, что и обо мне, оказывается, тоже говорят всякую ерунду. Но как я могу за Марка вступиться, если ничего о нём не знаю?

Покидаем университет вдвоём с Леной. Чувствую себя грязной и оплёванной. И зачем я полезла в эту олимпиадную клоаку?

Когда выходим на проспект, нас догоняет Смирный.

- Таня, нам нужно поговорить.

- Эдуард Германович, оставьте меня в покое. И больше никогда не подходите ко мне вне стен университета. Иначе мне придётся написать на вас заявление о преследовании. Я ясно выражаюсь?

Сама не знаю, откуда берутся злость и решительность. И плевать, что самые грязные вещи говорил не он, а Ковалёв. Ведь Смирный позволил ему это и даже попытки не сделал как-то разубедить студентов и обелить меня.