— Наш Кэбот знает, как стереть линию. Такое применение летального бокового.

Лилли заметила, что голова Кэбота резко дернулась при слове летального. Реакция, которую трудно не заметить.

— А можно уточнить, — спросила Эмили, — роль этого самого бокового — ну, без того, чтобы вдаваться в подробные объяснения всей этой жуткой игры?

— Ему нет ничего подобного, да, Кэбот? Противники встречаются стенка на стенку. Иногда игроков удаляют за излишнюю жестокость.

Жесткий и мрачный профиль Кэбота без слов говорил о том, что он считает этот разговор полностью завершенным.

Хозяин же, казалось, был отвлечен оценкой работ, которые нуждались в завершении. Игра в футбол явно не интересовала его. Равно как и очевидно неприглядная роль Кэбота в ней.

— Мне бы хотелось, — сказала Лилли, — узнать, для чего будет та комната наверху — вот это чудо из стекла и света?

— Это зимний сад, — благоговейно произнес Вандербильт.

Он провел их в круглую невысокую комнату в передней части дома. Ее стеклянный потолок вздымался высоким куполом. Вокруг мраморного фонтана посередине стояли пальмы, орхидеи и плетеная мебель, залитая светом.

— Как будто попал в тропики, — восхитилась Лилли.

— К фонтану скоро подведут воду. И в то же время… — Джордж Вандербильт, внезапно помрачнев, указал кивком головы на стеклянную крышу. — В то же время у большинства людей, живущих здесь, в горах, нет доступа к питьевой воде даже для приготовления пищи. Или для гигиены.

Кэбот поддержал его:

— Честно говоря, и я тоже подумал о том же самом. Что… Простите меня, это ни в коей мере не является критикой вашего Билтмора.

— Я только надеюсь как-то изменить это положение вещей, — взгляд Вандербильта переместился с потолочного купола на Кэбота. — Напомните мне за обедом рассказать вам про тот план, что я вынашиваю совместно с новой церковью Всех Душ, которую мы строим здесь, в поселке. Я думаю, это сможет стать ответом на нужды людей гор. И да, еще школы, я бы хотел профинансировать их. Я очень ценю ваш вклад в Институт молодежи для местной черной общественности — вы могли видеть его в поселке. Дискриминация членов общественности довольно заметна, и магазины, библиотека и зал собраний… — продолжал он с горящими глазами.

Филантропия, отметила про себя Лилли. Горы, искусство и филантропия — вот дороги к сердцу их хозяина. Привлечь внимание Джорджа Вандербильта было достойной задачей — те привычные формы флирта, в которых Лилли преуспевала, не действовали.

Они перешли в просторный банкетный зал. Она ахнула, увидев стол, за которым, казалось, могло бы поместиться более сорока человек, потолок в три наката, орган, трубы которого занимали целую стену зала, гобелены, которые заполняли всю переднюю стену и выглядели очень древними.

— Четырнадцатый век, — подсказал хозяин еще до того, как она успела спросить.

Эмили захлопала в ладоши.

— Да тут к нашему визиту разожгли все три камина. И даже струнный квартет! Джордж, как прекрасно!

Четверо музыкантов между каминами подняли свои смычки. Зал наполнили звуки музыки.