Книги

Познание смыслов. Избранные беседы

22
18
20
22
24
26
28
30

Самое отвратительное в политическом размежевании подобного рода – это его амбивалентность. В принципе, так называемый «левый пакет» на 90 % состоит из правых тезисов, просто распределённых под другим брендом. Что же касается самого крайне правого – так, извините, стержнем этого идеологического «мракобесия» (с точки зрения левых либералов) оказывается… «социализм»! То есть крайне правый всё равно танцует от сверхзадачи идеально упорядочить общество, «починить», в конце концов, этот чёртов «двигатель внутреннего сгорания», чтобы он зажёвывал людей с максимальной эффективностью. Чистая левизна.

После конца советского социализма в мире бывшие коммунисты и особенно социал-демократы пошли прислуживать победителям в холодной войне. Брюссельская бюрократия, рулящая конструкцией НАТО, переполнена бывшими леваками (некоторые из них даже не считают себя бывшими).

Политический ислам справедливо издевается над этим цирком, над этими игрищами многопартийной демократии. Политический ислам ориентирован на рассмотрение «юдоли человеческой» в контексте сверхчеловеческой вертикали. При таком подходе выписывать себе «справку» о своей «левизне» или «правизне» – это означает предстать перед историей в статусе безнадёжного идиота.

Для правых и левых есть шанс при условии, что они несут в себе заряд пассионарности. В конечном счёте именно воля к борьбе и победе, любовь к смерти сведёт воедино богатырей протеста, которые уже сейчас, как всадники Апокалипсиса, маячат на горизонте.

Сегодняшняя тема, которую предложил Джемаль, звучит так: «Конец левой и правой идеи в современном мире». Давайте попробуем сначала разобраться, что такое «левая» и «правая» идея и почему они должны умереть…

Я бы хотел предварить так. Оттого что мы это обсудим, сегодняшние «левые» и «правые», которые эксплуатируют свои бренды, не перестанут таковыми быть. Они и дальше, я думаю, будут цепляться за эти отработанные уже ярлыки. Тем более что тут есть достаточно широкое разнообразие, потому что «левых», я думаю, даже не пятьдесят оттенков красного, а сто пятьдесят, может быть.

Левыми мы считаем коммунистов, социалистов и всё такое прочее?

Нюансов очень много. Допустим, человек считает, что налоги должны быть повышены на богатых, – и он уже где-то даже радикал. Есть троцкисты – троцкистов несколько групп совершенно разных: есть посттроцкисты и так далее. Есть международные сталинисты – даже сегодня. Этот большой спектр позволяет маневрировать в таком разнообразии и скрывать суть дела. Конечно, разнообразия у правых гораздо меньше, и идеологическая база более оформленная и более бедная на разные претензии на научность, на предысторию и так далее.

И надо всё это свести к какой-то парадигме – «левой» и «правой».

Моя точка зрения: левые изначально начинали борьбу против Традиции[2], против иерархии. Откуда взялись левые? Левые – это якобинцы, которые сидели в Национальном собрании Франции, Конвенте. Справа сидели сторонники конституционной монархии, в середине – «Болото», «Жиронда», слева сидели якобинцы. Якобинцы – они, естественно, республиканцы, то есть они были последовательно против иерархии, против церкви. Но не против религии вообще (как известно, Робеспьер был верующий человек; потом они всё заменили культом Великого Существа), – они были против истеблишмента. Потом это всё стало развиваться, диверсифицироваться, всюду оставалась главная линия – против иерархии, против символизма, против трансцендентной нагрузки смыслом, против того, что одни выше других по каким-то сверхчеловеческим причинам – по праву рождения, например, и тому подобное. Далее уже по тому, что кому удалось урвать, – потом это всё стало сводиться на уровень неравенства потребления. То есть когда якобы «добили» (на взгляд обывателя) иерархии религиозного плана, стали уже бороться с иерархиями социально-экономическими…

Левые были за социальную справедливость («Всё отнять и поделить»)?

Левые были за равенство в потреблении – относительно.

Правые были сначала за сохранение традиций: власть, государство, божественное право и так далее. Но по мере эволюции общества они хватались за то, что возникало. В итоге сегодняшний средний правый отстаивает результаты, получившиеся в итоге двухсот лет наступления левых.

То есть, по сути, сегодняшний правый – обычный либерал («свободный рынок» и всё такое)?

Да, обычный правый сегодня – либерал, и обычный правый сегодня стоит на защите той платформы, которая лет 100–150 назад была «нормальная», средняя платформа левых. Левые победили в глобальном метафизическом смысле.

Оказалось, что мир, который они получили в итоге, – это не только мир несправедливый, а он стал гораздо хуже, гораздо несправедливее. После того как исчезла иерархия и возник такой либеральный мир, в котором нет символизма, в котором церковь утратила свои особые высшие функции, монархия стала декоративной, дворянство стало присваиваться каким-то футболистам и так далее, – в этом мире несколько десятков человек сосредоточили в своих руках столько богатств, сколько имеет 3,5 миллиарда, беднейшая часть населения. Что было немыслимо раньше, когда мир был якобы несправедлив.

Теперь у левых есть новый фронт – по крайней мере демагогии: «неравенство собственности, неравенство потребления». Они объясняют это тем, что (конечно, это очень смешно, но тем не менее) налоги не так берутся: вот потому 60 человек собрало в своих руках триллионы долларов, что, оказывается, налоги не так берутся. С другой стороны, есть правые, которые отстаивают статус-кво, – именно тот статус-кво, которого добились левые. Левые добились его – правые теперь отстаивают. Но у левых больше манёвра, конечно, потому что они могут себя показать, им есть с чем бороться ещё, а правые как бы защищают. Но им показывают, что мир-то ужасен и его очень сложно защищать. Поэтому у обычных правых очень дискомфортная ситуация.

Может быть именно поэтому в российский парламент не проходят правые фракции последние 10–15 лет? Как только собирается какая-то группа людей под видом правой платформы («Союз правых сил» и так далее) – они все, что называется, «пролетают»…

Здесь конкретная политика, она не дотягивает до тех высоких мотиваций, которые мы пытаемся сейчас обсудить. На мой взгляд, правых не пускают в парламент и политику потому, что их проход в Думу сразу же обострил бы социальный вопрос. Пришли бы правые силы, и мгновенно классовая борьба вышла бы из закрытого состояния на поверхность, и тогда можно было бы уже говорить о прямой конфронтации. И чтобы не было прямой конфронтации с защитниками олигархического капитала, им не дают проводить свои группы в публичную политику (под ковёр заметают). Это, мне кажется, элементарный, очевидный политический момент.

Левые и правые идеи дискредитировали себя: справедливости не будет, борьба за справедливость приводит к появлению олигархов?