Открыв окно своего кабинета, он чуть было не издал первобытный вопль на всю улицу Шеелегатан. Все утро он бился над списками входа/выхода в SEB. Невыносимо детальный анализ, кто во сколько вошел и вышел. Под конец цифры начали плясать у него перед глазами. А теперь, когда он почти закончил, на него свалилось еще столько же. Нужно срочно что-то предпринять. Когда жизнь становится не мила, есть только одно средство.
Бар.
Эрик быстро прикинул, где уже может быть открыто. Придется пойти в «Нош и Чоу», как раз немного пройтись пешком. Хотя там наверняка полно богатых щеголей с Эстермальма, сидящих за воскресным бранчем. Выйдя из полицейского управления, он двинулся по улице, заколебался, держа в руке мобильный телефон, пытаясь найти причину, почему ему надо увидеться с ней. Может быть, что-нибудь со списками и ноутбуком Аландера? Или спросить, все ли с ней в порядке после вчерашнего визита в социалку? Ее появление в расследовании заставило его вспомнить о том времени, которое они проводили вместе в конце мая. Совместную работу. И кое-что еще.
Он заглянул в окна кафе «Нош и Чоу». Хотя они только что открылись, там действительно было полно народу. «Не самая удачная традиция с этим бранчем», — подумал он, садясь в кресло у окна со списками и бокалом холодного пива. Оглядел обстановку, производившую впечатление мужского клуба для нуворишей. Тут хорошо вписался бы Jay-Z[31] в темном костюме, шляпе и с бриллиантовыми кольцами.
Учитывая цену, Эрик весьма удивился, обнаружив, что пиво — обычное «Norrlands Guld». А потом стало еще хуже, когда ввалилась шумная компания игроков в флор-болл со своими клюшками. Подумывая о том, не пересесть ли ему в другое место, Эрик прошел мимо туалета в цокольном этаже. Поначалу ему показалось, что он попал на склад театрального реквизита, но потом понял, что помещение, напоминавшее смесь завода, гарема и испанского фильма ужасов «Детский дом», на самом деле и есть туалет.
«Вот тут и посижу», — подумал он, разглядев в углу уютный диванчик. В полумраке виднелась тонкая струйка дыма от ароматической палочки, тлевшей в подставке на низеньком столике. Он покопался в своем пакете. Во что бы то ни стало надо что-нибудь извлечь из этих списков вошедших-вышедших и распечаток детализации от телефонных операторов. Пока у них нет ничего другого, поскольку ни беседы с родственниками погибших, ни социальные сети ничего не дали. Не говоря уже о коллегах погибших, которые рассказывают подозрительно мало. Он водил пальцем по спискам вход/выход, колонка за колонкой.
Постепенно из ненавистных списков начала проступать определенная закономерность. Все трое погибших имели привычку покидать офис примерно одновременно — точно в половине пятого. По словам Самана, от них требовалось предоставить ответ по результатам и представить его начальнику по финансам отдела прайвет-банкинга, прежде чем тот закончит свой рабочий день.
В остальном же они редко покидали офис в рабочее время, особенно Гренфорс, который ни разу не выходил из здания в течение нескольких недель до того дня, как его застрелили. Вероятно, они заказывали доставку еды в офис и закусывали на рабочем месте, продолжая зарабатывать свои премии. «Не много же Гренфорс и двое других выиграли на своей преданности делу», — подумал Эрик.
Очевидно, что Аландер и де Нейден общались, как намекали коллеги. Краткие перерывы на кофе у них совпадали, как он выяснил, проглядывая списки за более ранний период.
Однако они не уходили вместе, когда оба ненадолго покинули офис в день убийства. Время выхода различалось на двадцать минут. Де Нейден вышел в три, а Аландер — двадцать минут четвертого.
Подсвечивая фонариком в мобильнике и потягивая пиво, он пытался найти момент, когда же они вернулись на работу. Так или иначе, в половине пятого они вышли из офиса и были застрелены на ступеньках. Эрик листал бумаги, забившись в самый темный угол дивана. Никакой отметки о том, что они вообще вернулись.
От благовоний и пива веки у него отяжелели. Он все глубже проваливался в мягкие подушки. Но потом рывком сел, когда обнаружил их имена на отсканированном листе, заполненном вручную, — в списке тех, кто по каким-то причинам прошел охрану, минуя электронный турникет. Де Нейден и Аландер вернулись на свои рабочие места в разное время. Первый — без двадцати четыре, второй — без десяти. И записались у охранника на главном входе. Возможно, к электронным турникетам стояла очередь. А время, как известно, деньги.
Покончив с третьим по счету пивом, он ощутил укол совести. «Все средства хороши, лишь бы был результат», как говорит Рикард. Вернее, он так сказал. Один раз. А потом с большим эмоциональным накалом взял обратно — после того, как однажды несколько лет назад Эрик ударом ноги выбил запертую дверь веранды, взбежал на второй этаж и держал подозреваемого за ноги, перекинув его через перила балкона, в то время как дети мужчины прятались под кроватью.
Эрик достал из полиэтиленового пакета оставшиеся списки. Детализация телефонного трафика погибших и их троих коллег. Он все распечатал, чтобы легче ориентироваться.
С тяжелым вздохом он принялся просматривать распечатки от «Tele2», сравнивая день, когда произошло убийство, с другими днями. Ничего необычного. Несколько недолгих звонков. Номера коммутаторов фирм-клиентов или краткие номера внутри SEB.
И единственная эсэмэска.
«Кофе? Надо синхронизироваться на воскресенье».
От де Нейдена Аландеру.
Он сравнил время. Сообщение было отправлено в 14:48, непосредственно перед тем, как они, один за другим, покинули здание банка. За день до убийства. «Синхронизировать что?» — подумал он. Но что бы это ни было, им это уже не пригодилось — ибо произошло через два дня после того, как их убили.
А что, если они встретились после обеда и в день убийства тоже? Сознательно выйдя и вернувшись в разное время? По крайней мере, очевидно, что де Нейден и Аландер общались не только по поводу работы. Пили вместе кофе, строили планы на выходные и учредили «Гекко-клуб».