– Ты, кажется, что-то хотела сказать?

Чего-чего, а врать в глаза я еще не научилась. У меня становится деревянным язык, лицо покрывается красными пятнами, а еще почему-то опухают уши. У всех краснеют, а у меня опухают.

– Я вчера осталась на ночь в ресторане.

– Это я в курсе.

– И тоже слышала шаги и легкое постукивание, – призналась я. – Странно все это. В ресторане, кроме меня и охранника, никого не было. У меня возникло предположение, что звук доносится или из подвала, или со второго этажа, но соседи уверяют, что ни там, ни там стучать некому. А Лариса склонна думать, что это дух умершего в подвале бомжа, которого… – в общем, я выложила всю информацию, собранную за два дня.

В глазах Никиты не было даже намека на веселье. Когда я замолчала, он сказал:

– В кого-кого, а в бомжей я верю.

– В мертвых бомжей? – уточнила я.

– Нет, конечно! Мой совет: пусть ваши мужчины спустятся в подвал и посмотрят, что там. Может, там бомжи лежбище устроили. Замок на двери в подвал есть?

– Не знаю, вход в подвал с торца здания. Я там не хожу.

– И не ходи, – спохватился Никита, зная о том, насколько я любопытна. – Вызовите полицию, сбросьтесь на новый замок для подвала. Делайте что-нибудь, только не дрожите как трусливые зайцы.

– Собственно, кроме наших мойщиц посуды, никто и не дрожал, – сказала я, сделав беспечное лицо.

Никита ничего не ответил, только недоверчиво ухмыльнулся.

– Еще у нас пропала уборщица. Пошла относить деньги, отнесла, а в ресторан не вернулась. Ни вчера ее не было, ни сегодня.

– И где она? – из вежливости спросил Никита.

– Да кто ж знает? Девчонка молодая, ответственности никакой. Может, работать надоело, или друзья позвонили – рванула на природу.

– Вполне возможно, – согласился он.

В буфете народу прибавилось. К стойке мгновенно выстроилась очередь. Те, кто пришли с нами или до нас, поторопились подняться со своих мест.

– Антракт начался, – догадалась я, почему так много людей. – Никита, пойдем в зал. Надеюсь, наши места никто не занял.