— Ты законный сын? — спросила чуть погодя.

— Да. Из-за этого все сложности. Нас с братом не отличить было, пока мне палец не подрезали. А когда отец умер, и брат взошел на престол, нашлись желающие законного правителя подменить мной.

— Зачем? Вы с братом слишком разные и враждовали? Я слышала, близнецы очень похожи по характеру и дружны, а, значит, в подмене нет смысла.

Меня ужасно веселила серьезность, с которой девчонка слушала мою сказку. И вопросы задает по существу, сразу видно, про королей знает поболе моего. Что ж, позабавимся еще немного.

— Мы в целом похожи, только брата с детства приучали к мысли, что он будет править, а я собирался жить в свое удовольствие. Вот заговорщики и решили: уберут короля, посадят на трон меня в качестве ширмы, а власть достанется им.

— Умно! — хмыкнула Малинка. — Сочиняешь ты, в целом, неплохо, занимательно, только с предметом не знаком. Сыну короля, даже младшему, никто не позволит мечтать о жизни в свое удовольствие. И еще: ни у одного из недавно почивших королей не было сыновей-близнецов.

— А ты с предметом знакома? Сама королевских кровей? — ее пренебрежительный тон задел не на шутку. Бабенки всегда слушали мои истории, раскрыв рты, и в нужных местах промокали глаза платочком.

— Я тебе сказала, каких я кровей. Наполовину таких же, как ты, — улыбнулась, прижалась ко мне и потерлась лицом о мою шею. — Колючий… — фыркнула в ухо, я сморщился от щекотки. — С предметом знакома чуть больше тебя, потому что изучала историю. А еще читала, кто где сейчас правит. У брата было много таких книг, он не запрещал мне брать их.

— На кой твоему брату знать, кто и где сейчас правит? — удивился я.

— Он готовился стать королевским послом. Его происхождение вполне допускало это…

— Ты любила брата? — ни к селу ни к городу спросил я.

— Угу, — она опять уткнулась мне в шею. — Очень. И он меня, хотя матери у нас разные… Часто в шутку щелкал по носу, говорил, веснушки его забавляют… — Малинка подозрительно затихла.

— Ну-ну, — обнял ее. — Не вздумай слезы лить, все уже случилось. Твой брат обрадовался бы, что ты избежала позорной участи. Меня б только повесил, пожалуй.

— Не стал бы он тебя вешать. Ты мне помог, что до остального… Я сама себе хозяйка. Ни отец, ни брат мне ничего не запрещали.

— Чудная ты, Линочка, — я провел пальцем по ее зарумянившейся щечке, потом по полной нижней губке. Сладенькая потянулась ко мне и… Много б дал тому, кто рассказал, сколько времени продолжался тот поцелуй.

— Так ты и правда ничего о себе не знаешь? — взялась за свое Малинка, стоило нам разъять губы.

— Не знаю. Зачем мне тебя обманывать?

— Ну… я иногда думаю, что ты все же нечистый дух…

Я рассмеялся. Опять она за свое! Дались ей айры. Странный они народ, но вполне безвредный, хотя бабу, говорят, могут одним взглядом заморочить. Мне, впрочем, приходилось и обычных людей встречать, которые легко морочили не только баб, но и мужиков.

— Я вовсе не собиралась с тобой… — неожиданно призналась Малинка. — Хотела только медом измазать в отместку, а потом дать в челюсть и вырваться, — взглянула на меня, я молчал. Интересно, что еще скажет. — Но ты так ко мне прикасался… Не только умело, но и ласково… бережно… — замолчала, верно, подбирая слова. — Будто к цветку, бабочке или маленькой птичке, которых можно покалечить, всего лишь чуть сильнее сжав пальцы. И в то же время в твоих руках ощущалось такое желание, как если б ты ласкал первую женщину или последнюю… Или единственную… Я просто не могла противиться…