Вдвоем они выдернули Антона из топи, под руки вывели на берег.

Не так-то просто было узнать в этом грязном, костлявом человеке с ошалелыми, почти безумными глазами прежнего Антона. Он выплевывал болотную воду, посиневшее лицо его кривилось, губы дергались, и не понять было, смеется он или плачет. На берегу Антон сел, вцепился обеими руками в траву, будто боялся, что и тут земля разверзнется перед ним.

Дав возможность Антону отдышаться, Жаргал спросил:

— Идти можешь?

Антон покорно встал; сутулясь, болтая длинными бессильными руками, сделал несколько шагов. Ноги в коленях у него вдруг подогнулись, и он мешком осел на землю. На лице промелькнул испуг; взгляд огромных, затуманенных глаз стал просящим, заискивающим.

— Вы не бросите меня? — Это были первые слова, произнесенные Антоном, и голос его проскрипел давно не открывавшейся дверью.

Лешка отвернулся — не смог выдержать этого взгляда. Жаргал полез в рюкзак. Там у них хранился запас пищи — немного печеных корней и крыло утки. Жаргал вынул крыло, обтер его о рюкзак, сдул соринки, протянул Антону:

— На, подкрепись.

Антон некоторое время смотрел на протянутую еду, словно не знал, не понимал, что это такое, что с ней делать, потом торопливо схватил, стал есть, с хрустом раздавливая челюстями тонкие косточки. Торопливость, жадность, с которой рвал и глотал Антон мясо, покоробили Лешку.

— Потише ты, подавишься! — сказал он.

Мигом покончив с крылом утки, Антон просящим взглядом посмотрел на них. Лешка взял в рюкзаке горсть корешков, хотел дать их Антону, но Жаргал отвел руку:

— Пока хватит. Ему сейчас нельзя наедаться. Воды принеси, пусть попьет. А я, наверно, пойду. Ты подожди, когда он оправится, и вместе придете.

— Нет, нет, — торопливо возразил Лешка. — Ты тоже подожди.

— А что? — В щелочках глаз Жаргала мелькнула и пропала усмешка.

— Думаете: боюсь? — Лешка вспыхнул. — Не хочу тут сидеть без дела.

— Это верно, — по-своему повернул Жаргал. — Вдвоем тут незачем сидеть. Там у нас делать есть что.

Уговаривать Жаргала было бесполезно. Тихо, не повышая голоса, он будет доказывать свое и заставит в конце концов согласиться. Не раз уж так было. Пусть идет. Может, и ничего он, Антон-то, может, только с виду ненормальный.

— Ты раскроши помельче корни и развари в кружке, — посоветовал Жаргал, собравшись уходить. — С горячего он скорее встанет.

Насобирав дров, Лешка разложил огонь, поставил кипятить воду. Антон сидел, понуро опустив косматую голову, словно бы дремал. Уж не рехнулся ли он? А что, вполне мог умом тронуться. Сидит так вот, сидит да что-нибудь и выкинет.

— Пока буду варить тебе кашу, ты бы снял с себя одежонку и постирал, — осторожно проговорил Лешка. — Пахнет от тебя прелью, прямо невозможно как пахнет…