— Конечно. От несчастного случая, например, или от самоубийства. Долго жить очень тяжело, особенно вторую тысячу лет. Память переполняется, дежа вю постоянно одолевает, кажется, будто не живешь, а сон видишь. Многие не выдерживают.
В дверях кухни появился Павел.
— Шолом! — сказал он.
— Шолом, — отозвалась Головастик и разразилась длинной тирадой на иврите.
— Проблема, — сказал я. — Ни я, ни Лена на иврите не говорим.
— Вы можете общаться с ним телепатически, — заметила Головастик.
— Это… Это как-то неправильно.
— Как знаешь, — сказала Головастик.
И снова заговорила на иврите.
2
К вечеру у нас с Леной появилось новое жилище. Это была сравнительно небольшая вилла на берегу моря между Сочи и Туапсе. Головастик предлагала Лазурный берег и Багамы, но я отказался — предпочитаю места, где можно говорить по-русски. Тогда Головастик предложила Кипр, но я снова отказался, ну его…
Церемония покупки заняла чуть больше часа. С деньгами проблем не возникло — Головастик на несколько минут куда-то телепортировалась, а вернулась с золотой «визой» на мое имя.
— Подпись подделала? — спросил я.
— Что-то неправильно? — заволновалась Головастик.
— Нет, все правильно, — успокоил ее я. — Мне всегда казалось, что нужно гораздо больше времени, чтобы завести такую карту. Кучу бумаг заполнить…
— Обычно так и есть, — согласилась Головастик. — Но в том, чтобы быть Сатаной, есть и свои плюсы. С Сатаной никто никогда не спорит. Держи, это абсолютно легальная карта с абсолютно легальными деньгами. Пойдем, продавец уже подъезжает.
— Как ты догадалась? — спросил я. — Какая-то магия?
— Та же самая, что и при телепортации, — сказала Головастик. — Смотри, сейчас визуализирую.
В воздухе появилось полупрозрачное изображение маленького южного городка, наблюдаемого с высоты птичьего полета. Камера, передающая изображение, резко опустилась, масштаб увеличился и я увидел двухрядную дорогу и едущую по ней белую иномарку средних размеров.
— Смотри, — сказала Головастик.