Я промолчал, хотя эмоции (опять эмоции) подбивали меня ответить, и отстоять свое право принимать связанные со мной решения.
В представлении молодежи старики мудрые (на самом деле просто опытные и много видавшие), молчаливые (знали бы вы, как сложно в старости решать задачи, которые в молодости как орешки щелкал: если бы не сеансы с целителем, я бы превратился в развалину. Молчание — это просто попытка сохранить лицо, пока натужно ищешь фразу или пытаешься решить проблему). Иные старики действительно мудрые и молчаливые, они смотрят на тебя взглядом, в котором мелькают блики вечности. Они бесстрашны, смирились со смертью и могут найти слова, которые закаленного воина проморозят до печенок, потому что большую часть жизни философствуют, вспоминают события своей жизни и смотрят на них под разными углами. Но я не из таких стариков, и со смертью никогда не мирился. Я из тех, кто предпочел совершенствоваться и учиться даже в семьдесят, и времени размышлениям и философии уделял мало. Я до последнего оставался занозой в заднице целого мира — ворчливый и желчный дед, который знает, как надо. И делает — вспомнил я ритуал.
С чем я согласен — долгая жизнь закаляет, заставляет очерстветь. Большинство проблем окружающих, большинство трагедий тебе уже не кажутся таковыми — что бы тебе не показали, окажется, что ты видел ситуации и похуже.
Но мою закаленность штурмуют гормоны молодого тела. Меня качает на эмоциональных качелях. С одной стороны, это ужасно интересно — столь ярких эмоций я не испытывал, пожалуй, уже лет двадцать. А с другой — плохо. Как бы не превратиться в импульсивного подростка с багажом из семидесяти прожитых лет.
— Надеюсь, завтра пойдешь в Академию?
— Разумеется, пойду.
Не стоит выбиваться из образа Айдара — как минимум в ближайший год лучше не бросать Академию. Вдобавок, раз уж я снова буду учиться, стоит почитать в оригинале раритетные книги из библиотеки Академии. Да и Славу Липова стоит отвадить от Ники, пока его ухаживания не зашли далеко.
Глава 4
В кабинет отца я пробрался без лишних проблем, и за пять минут вскрыл замок. Охрана меня не заметила, еще раз показав свой непрофессионализм. Я помню заплывшего жиром мужика, который нехотя открывал нам ворота, и не хочу, чтобы жизни моих родных зависели от таких людей.
Я разворошил кочергой угли в камине, и кабинете стало светлее. Достал из шкафа и ящика стола папки с документами и тетради с записями. Рассматривать написанное пришлось под светом фонарика на телефоне.
Журнал поездок пролистал быстро, а вот записи о заказах читал внимательно, запоминая, какие есть артефакты у родов. По этой же тетради можно примерно понять отношение к нам прочих аристократов — с кем-то отец договаривался на хорошую оплату, а кто-то оказывался прижимист. Впрочем, хватало пометок «клиент отменил заказ» или «я отказал клиенту». И в последнее время их становится все больше.
Родовая магия Алмазовых направлена на укрепление объекта, будь то артефакт или обыкновенный хрустальный графин. Благодаря веренице тоже могу укрепить тот же графин. Но если отцу на такой результат понадобится час, то я потрачу пару суток.
Алмазовы — не единственный род, который развивает укрепление предметов, как Новосибирск — не единственный город в Российской Империи. Вот только прежде в Новосибирске мы были монополистами, а теперь Морозовы оттесняют нас и прочие слабые рода от кормушки — это все маленькая деталька грандиозного плана по перехвату власти в Империи. Длинные руки криомантов дотянулись от Москвы до Новосибирска, и гораздо дальше — создание своего бога было не единственным важным пунктом в планах этого клана, пусть и самым грандиозным.
А еще наша усадьба стоит в одной из ключевых точек, где воздействие магии на мир происходит чуть легче. Из-за многовековой волшбы реальность ослабла — тут легче дается применение родовой магии, иллюзии создаются легче и требуют меньше энергии на поддержание. И нашу усадьбу хотят купить очень многие, для чего и устраивают проблемы, доводя род до долгов, ведь просто так отец продавать самое главное для рода имущество не согласится.
Тетрадь с личными заметками отца я внимательнее. Идущая поперек листа надпись красным шрифтом «НА РОД ДАВЯТ!» заставила меня ухмыльнуться. Нет, отец, это еще не давление. Вот когда союзники рода и твои друзья начнут делать вид, что вы не знакомы, либо давать заказы и кидать с оплатой, когда тебе начнут настойчиво предлагать продать усадьбу — тогда и начнутся проблемы. Но это произойдет еще не скоро. Точнее, вовсе не начнется, раз я сейчас здесь.
Ох, Морозовы-Морозовы. Я согласен, захват мирового господства, к которому вы идете из поколения в поколение, цель стоящая. Возможно, у вас бы получилось сменить власть и создать пару богов, если бы выбрали нормального человека, а не Михаила, которому сила снесла голову. Именно Миша помог уничтожить Морозовых — начал убивать других кандидатов в боги, начав со своего же клана.
Единственное, на что я не нашел ответа в документах — почему Юсуповы, клан, в который и входит наш род, ничего не делают с давлением на нас? Надо поговорить с отцом, выяснить этот момент. Пойму, если у Юсуповых связаны руки, но совершенно другое дело, если мою семью кинули те, кто должен беречь и хранить.
А еще во время чтения я уверился в мысли, что нам нужно создать собственное производство: ту же алхимию производить. А лучше — создать кузнечные мастерские. В прошлом у нас были заводы, где производили доспехи и мечи, на которые потом Алмазовы накладывали укрепление, только вот прорыв элементалей уничтожил те здания.
У меня есть навык полководца. Могу зачистить несколько осколков с разумными монстрами — теми же кобольдами, а лучше — гномами или эльфами, и набрать команду крафтеров. Если выйдет, наш род будет обеспечен деньгами и станет медленно подниматься со дна.
Итак, что мы имеем? Отец пытается заработать, но получается плохо. Он уже сократил охрану, продает имущество, постепенно вгоняет род в долги, пока еще мелкие, да и занял он у друзей, которые пока что друзья. Из сокровищницы наверняка проданы все артефакты, кроме действительно важных и сильных. Кстати, туда тоже нужно заглянуть.