А я пошагал к ломбарду — нужно было вернуть его владельцу сто десять тысяч.

До поединка с Арсеном в моих планах по обогащению фигурировал владелец ломбарда. Если уж я теперь могу использовать простенькие иллюзии, то заглушить его чувства и обнести ломбард труда не составило бы, тем более такого гада грех не ограбить. Только вот были три причины не идти на это. Камеры, на которые я пока воздействовать не могу, и не смогу, пока не усилю тело. Личная сила мага — если он умеет бороться с иллюзиями, то мои снимет легко, пока я слаб. И самое главное — я планирую использовать владельца ломбарда иначе. В будущем мне может понадобится его навык заключения рабских контрактов.

— Вот деньги, — положил я купюры перед Игорем.

Улыбочка застыла на лице владельца ломбарда.

— Все нормально? — осведомился я. — Долг я вернул, давай прощаться.

Но Игорь прощаться не захотел.

— Слушай, ну вернул, замечательно! — с напускной радостью сказал маг. — Если ты такой ответственный заемщик, может, хочешь миллион взять, а? У меня есть! И ставка будет такой же — десять тысяч в день! А хочешь машину? Лексус хочешь?

— Спасибо, деньги у меня пока есть. Но если мне нужно будет больше, я забегу. Давай, удачи.

Оставшиеся деньги я положил на кредитную карту, и до вечера ходил по городу, вспоминая, что и где находится. Там — массажный салон, там — маленькая лавка с простенькими зельями и приличный ресторан. Красивое здание с колоннами — театр, куда любит ходить мать, рядом — кино. Кстати, лет десять уже не был в кинотеатре, а новых фильмов по ноутбуку не смотрел лет пять. Когда похолодало и Морозов начал уничтожать города, людям резко стало не до съемок хороших фильмов.

Посидел в кафе, наслаждаясь блюдами, приготовленными из добытых в осколках продуктов. Прикинул, что развивать в следующую очередь, и когда начать зачищать осколки, собирая фрагменты монстров. Костяшки саднили, поэтому меня все чаще посещала мысль о монстре, способном лечить других. К сожалению, не получится по желанию получить доступ в осколок, где водятся такие существа — осколки с теми же эльфами или другими магами-лекарями открываются редко. Но при возможности стоит их посетить, если не добуду симбионта раньше. Вздумает кто-нибудь пырнуть меня в переулке ножом, и магия иллюзий выкарабкаться не поможет.

Симбионт развивается со своим носителем и путей развития два: усиливающий и приспосабливающий. У Левы был симбионт первого типа. Он делал кожу прочнее титана, увеличивал силу до умопомрачительных значений, но цена таких изменений — непомерный рост тела.

Я лучше возьму другой — пусть он не даст мне сверхсилы, но возможности у такого гораздо шире. Убить человека, который прокачал такого симбионта, очень трудно. Без сердца он проживет, потому что кровь начнет качать печень. В печи он обуглится, но не сгорит, потому что кожа изменится под прочнейший углерод. А без кислорода он проживет, потому что организм начнет употреблять углекислый газ, или и вовсе впадет в стазис.

О симбионтах в этом времени пока не знают, а значит, я буду первым, кто получит их силу.

В прошлом я не обзавелся симбионтом: до последнего сомневался в безопасности такой процедуры, все-таки вживлять в свое тело другой организм — по меньшей мере, неразумно. Но прошли годы и люди не превратились в чудовищ, не сошли с ума и даже не изменили поведения, попросту не захотел менять жизнь.

Мне тогда было сорок лет, я привык к своему телу и способностям. Здоровье у меня и так было в полном порядке — спасибо дорогим целителям, а козырять на публику, поднимая одной рукой штангу, мне было незачем.

Хотя, если бы не Морозов и погибающий мир, лет в девяносто я, может, и попробовал бы внедрить в тело эту штуку. Все-таки люди с симбионтами даже стареть перестают.

Домой вернулся поздно. Шел по коридору к своей комнате, но когда заметил приоткрытую дверь кабинета отца, свернул туда.

— Куда вы, молодой господин? — спросил идущий навстречу мажордом, Виктор Геннадьевич.

— К отцу, — рассеянно сказал я.

— Ваш отец наверняка занимается серьезными вопросами. Может, стоит дать ему поработать, а не отвлекать по обычным пустякам?