— Помимо неудачной внешности бог не наградил меня умом, поэтому даже представить не могу. Но с удовольствием послушаю.

Он издевается надо мной и тонко припоминает прошлое. Это очевидно — я сильно его задела.

— Помада была лишь поводом, — признаюсь откровенно. — Я куплю себе новую.

— Понял. Ближе к делу.

Молчу, кусаю губы. Мозг трубит, что пора уходить, но я продолжаю упрямо сидеть в кресле.

— Давай я попробую угадать, а ты просто кивни, если это так, — произносит наконец Паша. — Ты пришла сюда потрахаться?

Язык прилипает к нёбу, а пульс взрывает виски. Я согласно киваю, ощущая как краснеют мои щёки. Господи, неужели я это делаю?

— Ладно. Спасибо за честный ответ. Скажи, ты правда думаешь, что мне будет в удовольствие трахать тебя такую?

— Какую, Паш?

— Зарёванную.

Я поднимаюсь с кресла и снимаю туфли. Они хаотично летят в разные стороны. Замираю на долю секунды перед тем, как шагнуть в чёрную бездну. Мне так важно чувствовать себя желанной… Со Скориковым. С чужим мужчиной. Это кажется почти что необходимостью.

Ты никогда не задумывалась о том, каково это секс с другим?

Ступаю по ворсистому ковру, иду к Паше. Он смотрит с неподдельным интересом, его грудная клетка заметно вздымается.

Я подхожу ближе и забираюсь на него верхом. Сердце то проваливается вниз, то подпрыгивает к горлу. Запредельно страшно, опасно и ново. Я ощущаю его эрекцию. Ёрзаю бёдрами, опускаю руки на широкие плечи. Натана я умела и любила соблазнять, а с этим мужчиной совершенно не знаю, как себя вести.

— Ты же хочешь меня, — произношу, глядя в зелёные глаза. — Любую хочешь. Зарёванную и не очень.

Скориков осторожно тянет вниз бретели платья, словно боится, что я вот-вот сбегу. Но я не делаю этого. Едва дыша, отслеживаю эмоции мужчины на чьих коленях сижу.

Паша чуть склоняет голову набок. Взгляд голодный, жадный. От касаний его ладоней волоски на коже наэлектризовываются и встают дыбом. Такое ощущение, что он не видел женщину много-много месяцев. Торопливо трогает мою грудь, сильно сжимает и неотрывно пялится. Дикарь какой-то!

Я невовремя вспоминаю, что он судимый. Из всего того, что слышала про Скорикова — нет ни одного слуха. Только правда. Грязная, неприкрытая. Удивительно, но она меня не отталкивает.

Совершаю движение бёдрами, глажу крепкие плечи и тянусь к губам напротив.

Они твёрдые и горячие. Облизываю, пробую. Чужие, как я и думала. Иной вкус, другой запах. Не те движения губ и языка, к которым привыкла, но я пользуюсь своим правом на свободу в полную силу.