С платьем она мне помогла сладить, попутно рассказывая, как тут у них всё устроено, и где что находится.
Столовая, кухня, общая гостиная и другие хозяйственные помещения, и комнаты для прислуги — всё это располагалось на первом этаже, второй этаж считался гостевым. Третий — «хозяйский». До меня тут обитал только Маору. Здесь у него и кабинет, и спальня. Остальные комнаты пустовали. Правда она тут же добавила, что вообще весь замок до нашего появления пустовал. Кроме небольшого штата прислуги, тут жил только Властелин. И опять чарующая, добрая улыбка коснулась её губ, когда она заговорила о Мао. Было видно, что не страх она испытывает к нему, а уважение, граничащее чуть ли не с почитанием. Вот дела! Волшебный замок в чудесном месте, ничего похожего на логово злодея и вселенского чудовища, прелестные интерьеры без отрубленных ножек и ручек, и слуги, которые его боготворят. Все стереотипы были разрушены. Меня это хоть и сбивало с толка, но радовало. Ведь теперь тут будут жить дети… и я… с мамой.
После такого краткого знакомства Эни отвела меня к детям, которых караулил Таэр. Их поселили в смежных комнатах, разложили по кроваткам, дверь между комнатами оставили открытой, и керр’эр’ир, поставив в проходе стул, с мрачным видом на нем восседал.
Узрев моё появление, он тяжело вздохнул:
— Спасибо тебе от всего сердца, — буркнул Шантаэр, — зная Мао, этими хулиганами теперь будем заниматься мы с тобой! Попомни моё слово!
— Я совсем не против, — я с замиранием сердца и умилением оглядела сладко спящих на кроватях малышей.
— А я — против! Мне не нравится это тело. Мне нравится воевать и…
— Тихо! — шикнула я, когда он повысил голос. — Разбудишь ещё. Пускай поспят спокойно, им через столько пришлось пройти.
— Лиэна, — он испуганно оглядел всех и, убедившись, что никто не проснулся, продолжил уже шепотом: — такой подлянки я от тебя не ожидал! Ты — ходячая неприятность. Сколько мне теперь лет нянькой придётся быть? Десять, двадцать? Я ведь с ума сойду!
— Извини, Таэр. Я ведь не знала, что так получится и тебе придется за ними приглядывать, — я подошла к нему ближе, чтобы не пришлось повышать голос. — Кстати, ещё я хотела сказать тебе спасибо за твою помощь и попросить прощения за своё поведение. Тебе опять из–за меня попало…
— Ладно, брось, — отмахнулся Шантаэр и посмотрел на меня своими алыми глазами. — Я сам виноват. Да и с этими, может, и сладим вместе.
— А может, и не заставит Мао тебя приглядывать? Или я попробую с ним поговорить и убедить, что и сама, одна справлюсь.
— Попомни мои слова, Мао мы будем видеть редко, особенно сейчас, и на разговоры он будет совсем не настроен. Так что пока не подходи даже близко к нему, если не хочешь познать силу его недовольства. А, поверь, он будет в очень дурном настроении пару дней — он ненавидит разбирать бумажки, коих наверняка скопилось сейчас превеликое множество, и бывать в столице, встречаться с напыщенными аристократами. Даже я пока буду избегать его общества и лучше побуду с детьми. Спокойнее всем будет…
И те слова Таэра оказались практически пророческими…
Глава 3
Почему только "практически" прав? Всё предельно просто. Да, Шантаэр был абсолютно прав, когда говорил, что Маору будет находиться в дурном расположении духа, но он сказал, что мы будем его редко видеть, а мы его практически вообще не видели. За всё то время, а это семнадцать дней, что я уже прожила тут, я видела демониона только четыре раза и то мельком. И ни о каком разговоре про его отношение ко мне или об освобождении Таэра от обязанности заниматься детьми даже и речи не шло в те краткие моменты. Изумрудные глаза Мао светились от гнева, желваки ходили ходуном, и он, внезапно появляясь из воздуха в столовой, когда мы все кушали, хватал тарелку, для него подготовленную, лишь одаривал нас взглядом, едва заметным, приветственным кивком и опять исчезал.
Вот и всё, что произошло «у нас с Мао» за эти дни. Ну а мы с керр’эр’иром были постоянно заняты воспитанием десятерых детей. Десять малышей, что остались без родителей, прошли через кромешный ад на своей планете, и которых Маору забрал к себе.
Три девочки и семь мальчиков, все разных возрастов, самому старшему оказалось четырнадцать лет, но выглядел он младше из–за нездоровой худобы — его звали Теон. Потом Филан, он же Фил, он же главный «филонщик», поскольку норовил всегда сбежать куда–нибудь с занятий, ему было девять, также как и другому мальчишке Наръяну — именно он первым рискнул подойти ко мне, когда я предстала в человеческом обличии. Близнецам Анару и Айвару было по восемь. Даиру — семь, и самому младшему из «сильного пола», Эйвану, было только пять[Yroslav F1]. У девочек старшая была Найлин — ей исполнилось одиннадцать, Диан было пять, а крохе Лиалит, которую мы успели спасти от ритуала, не было и четырех.
Под этот детский сад нам Маору выделил весь второй этаж, разрешив творить, что хотим, лишь бы ему не мешали и не появлялись на третьем.
Немного подумав, мы с Таэром решили, что расселять всех в отдельные комнаты будет не очень удобно, и освободили только четыре спальни от лишней мебели с помощью других слуг–мужчин. Трех самых маленьких мы поселили в одну комнату, поставив им небольшие кроватки. Пятерых мальчишек — близнецов и их ровесников — в комнату побольше, им установили обычные одноместные кровати. «Взрослым», Найлин и Теону, было решено выделить по персональной комнате, они были уже достаточно самостоятельными, чтобы позаботиться о себе и желать некоторой уединенности.