— А Кесарев — единственный человек такого уровня, которого совершенно не волнует выгода. Ах, да-да-да, есть еще ваш, а в скором времени и наш с вами общий монарх — его величество Гай Кормак, великий и ужасный. Но он все-таки очень, очень прагматичен, несмотря на свой идеализм и э-э-э-э правильность. Он в два счета присоединил бы к себе Горго, Кроули, Монпасье и еще полдюжины миров — по щелчку пальцев… Но, обладая весьма определенным видением будущего для Ярра, он строит это будущее исключительно на Ярре, не навязываясь даже жителям остальных небесных тел своей личной системы… И это приносит свои плоды: монархии удается переварить всех желающих и впитать в самое себя, сделав настоящими яррцами если не самих переселенцев, то детей и молодежь — уж точно. Мало-помалу, этап за этапом — накапливая силу и становясь всё более значимыми в пределах освоенного космоса… Это мне близко, я сам сторонник такого подхода… Да где же эта сумка, я не мог забыть ее в трюме? — Велиор Венедиктович подскочил с места, но был остановлен не терпящим возражений голосом капитана.

— Сядьте, сейчас уйдем в гипер — потом будете суету наводить. Никуда ваша сумка не денется, с космического-то корабля, а?

— Верно-верно… Так я о Кесареве. Он не действует с позиции «выгодно — не выгодно». Он действует с позиции «правильно — не правильно». Его любимая поговорка знаете какая?

— Кесареву — кесарево? — ухмыльнулся Виньярд.

— Не-е-ет, — Велиор Венедиктович снял пиджак и распустил галстук. — Это любимая поговорка его сторонников.

Сью наметанным глазом рассмотрел под белоснежной рубашкой железной крепости тело: тугие жгуты жил, рельефные мышцы, основательный костяк… Хайт закатал рукава и явил почтенной публике покрытые синими татуировками предплечья. Особенно ярко выделялось закатное солнце над морем с надписью КЕБЕП под линией горизонта. Виньярд моргнул — таинственный латинский КЕБЕП мигом превратился в логичный кириллический СЕВЕР.

— Нужно делать так, как нужно. А как не нужно делать не нужно! — выдал Хайт. — И еще вот эта: «Крошка сын к отцу пришел и спросила кроха: что такое хорошо, и что такое плохо?»

— А откуда вы так хорошо знаете Кесарева? — прищурился Сью.

Хайт глубоко вздохнул и потер ту самую татуировку, с «севером».

— Мы провели много времени в одном и том же месте, в одно и то же время… А потом он ушел. Все ушли, из наших. Все ушли — а я остался, — внезапно Велиор Венедиктович хрипло пропел что-то po-russki: —…vse ushli, a ya ostalsya,i so mnoj ostalsya strah… Так вот же она, сумочка!

Он извлек дорогущее галантерейное изделие из-под свернутого валиком одеяла и принялся в ней копошиться, хмыкая и напевая себе что-то под нос с довольным видом:

Виньярд хмурился: ему не нравился этот спектакль. Какого размера должен был быть этот чертов золотой диск, чтобы так долго искать его в глубинах одной-единственной сумки?

— А! Вот, вот, держи, Виньярд… Понятия не имею — что это и зачем оно тебе, но — вот она, плата за проезд до Ярра!

Сью ухватился за запаянный в пластик артефакт и мигом разорвал упаковку. Это и вправду был золотой диск! Диаметром около тридцати сантиметров, с одной стороны он был покрыт странными символами, с другой — представлял собой самую настоящую грампластинку! Надпись в центре ее гласила: «SOUNDS OF EARTH».

Ей-Богу, у Виньярда задрожали руки.

— Нормально… — хриплым голосом сказал он. — Я ее нашел.

— Кого нашел? — спросила Кавальери, заглядывая ему через плечо.

— Землю, Алиса. Я нашел Землю.

Спасибо всем, кто оставлася на волнах нашего радио всё это время)) не переключайтесь — будет еще больше и лучше.