– Тогда, похоже, можно и попробовать, – ответил барон спустя пять минут, видимо, хорошенько взвесив все возможности.

– Но как же быть? – спросил Александр Баскаков. – Денег-то все равно нет.

Первый запал затух, а проблема по-прежнему оставалась.

– О деньгах не волнуйся, часть я тебе дам, благо пока имеются в достатке, – сразу понял я сомнения помещика. – Вся прибыль с этого дела будет идти тебе, только, естественно, при нескольких условиях.

– Каких условиях? – тут же спросил Александр.

– Во-первых, большая часть денег без каких-либо проволочек пойдет на расширение хозяйства. Впрочем, ты так и хотел сделать, но подтвердить сие не помешает. Во-вторых, любой заказ государства нашего ты будешь выполнять за полцены от рыночной, все равно окупаться он будет в разы как минимум. Согласен?

– Конечно, согласен! Ваше высочество, огромное спасибо за помощь!

Еще немного, и молодой помещик мог бы, наверное, прослезиться, но вовремя взял себя в руки. Все-таки, зная его меньше месяца, я даю ему немаленькие деньги не то что без расписки – без возврата вообще. Казалось бы, действительно рискованный шаг, вот только я уже мысленно прикинул возможные расходы и ту прибыль, которая косвенно сможет поступать мне при нужном раскладе, и, восхищенно цокнув языком, решил, что игра стоит свеч. И еще как стоит! Впрочем, о деньгах я рановато задумался, нужно еще пройти аттестацию у Петра, иначе все пойдет прахом…

«Блин, ну и мысли у меня появляются! – немного грустно подумал я. – Ну не может власть так менять! Тем более оной у меня вовсе нет, разве что призрачный шанс может появиться…»

– Вот только я один не потяну это дело. Может, дорогой барон, ты мне поможешь? – с надеждой спросил Баскаков у барона Либераса.

– А что, пожалуй, и соглашусь. Но только при одном условии, – немного подумав, сказал Артур, хитро подмигнув мне. – Я вношу свою лепту в казенную часть, в равной доле с той, которую выделит тебе на хозяйство его высочество – так сказать, на всякий случай. Да и с бо́льшими средствами дела пойдут быстрее. Все-таки мои доходы, благодаря царю-батюшке и моим мастерам, позволяют выделить полтысячи рублей, а может, и больше.

– Условия твои, дорогой барон, просто очень заманчивые. Такие, что даже и не верится, право слово! – удивленно хмыкнул Баскаков, улыбаясь. – Что ж, коли так, то тут и думать не о чем…

– Отлично! Тогда можно обмыть это дело за кружечкой-другой холодненького пива, – предложил я друзьям, встретившим мое предложение с небывалым энтузиазмом.

До сих пор все наши совместные посиделки были безалкогольными. Таково было мое желание и даже, можно сказать, условие, выставленное с самого начала. Я сделал так из осторожности и из желания посмотреть на их поведение вне застолья. Никто не мог гарантировать, что, например, эта пара приятных молодых людей, не является, как здесь говорится, «подсылами». От кого? Да от кого угодно. Алексашки, прежних недозаговорщиков – мало ли доброхотов… Друзья, кажущиеся хорошими по пьяной лавочке, у царевича уже были.

«А уж коли надо, то можно и поменять обстановку вместе с условиями. Царевич я или кто, в конце-то концов?» – улыбнулся я про себя.

– Вот только выбор трактира за вами, судари, – передал я инициативу более «зажиточным» москвичам.

– Я тут недавно побывал в одном прелестном заведении, оно тут всего через пару улочек расположено, можно в него заглянуть, – намекнул барон, с хитринкой глядя на нас.

– Решено. Артур сегодня за провожатого, – вынес я свой вердикт.

Но первый настоящий выход в ночную жизнь Москвы начала восемнадцатого века состоялся уже в надвигающихся сумерках. Мы не могли остаться равнодушными к стараниям моего повара, чьи кулинарные изыски наверняка превосходили любую трактирную стряпню, а утонченных ресторанов в Москве еще нет и долго не предвидится. Баскаков, конечно, попытался превратить тихие посиделки в настоящую пьянку, но не встретил искренней поддержки в этих своих планах ни от меня, ни от барона.

В питейном заведении, разомлев от духоты и нескольких кружек пива, Артур с Александром предстали передо мной во всей красе. И, честно сказать, приятно удивили меня, хотя сами они об этом и не узнали. Если Александр откровенно надирался в традиционной русской манере, то Артур был гораздо сдержаннее.