-Верю, продолжай.

-В этом трактате я обнаружил одну смесь, опасную тем, что сама она взрывается сильно, при малейшем на нее давлении…– многозначительно закончил я.

-И что? Пороха тебе не хватает?– потеряв интерес, спросил Петр.

-А ты представь батюшка, что у пушки не будет стоящих рядом с ней бочек пороха, не будет долгой перезарядки орудий, все сведется к тому, что орудийный расчет будет только вставлять снаряд и делать выстрел,– заманивал я перспективами государя.

-Как ты назвал обслугу?

-Что?… Ах да, орудийный расчет,– повторил я.

«Тормоз блин! Совсем голову потерял! Ты еще про самолеты с минометами заговорил бы!– ругал я сам себя».

-Занятно, а главное точно как… расчет. Ну да ладно, не это ведь главное. Все что ты говоришь только прожекты и фантазии, сделать все это нет никакой возможности,– тяжело вздохнул царь, о чем-то задумавшись.

-А если смогу?

-Да как ты сможешь то?– на автомате спросил Петр и тут же опомнился.– Как?

Глаза самодержца горели мрачным огнем, готовые выплеснуть сотни молний разом, только бы получить свое.

-С помощью той смеси, про которую я только что сказал. Но есть одна проблема,– с сожалением сказал я царю.

-Какая такая проблема?– нахмурился он.

-Производство сей смеси сложно и опасно для жизни людей, она же взрывается, чуть ли не от малейшего ветерка.

-На Руси людишек много,– мрачно сказал государь.– А на счет опасности… Каждый год на пороховых заводах люди гибнут и не один – два а сотни.

-Если наладить производство сей смеси, то мы получим удивительный по силе состав, который и потребуется для новых видов оружия,– закончил я.

-Какие еще новые виды? Не заговариваешься ли сын?

-Нет, отец, я долго об этом думал и кое-что даже начертил, сделал наброски, которые правде еще надо долго приводить в порядок и только потом по ним создавать само оружие…

Минуты сливались в один мутный поток, в который зашли мы вместе с государем, забыв о том, что еще совсем недавно наши отношения были более чем прохладными. Усталые глаза, с небывалым интересом смотрят на разложенные перед собой бумаги, на которых вырисовывался едва видимый в ночи чертеж, с маленькими пометками на краях страниц.

-Что это?– наконец спросил Петр, обращая на меня свой взор после чуть ли не десяти минутного разглядывания чертежей.