Я поражена. Такая точка зрения, как ни странно, не приходила мне в голову. Мог ли Гэбриел ревновать к Джерри? Почему нет, ведь именно так я сама относилась к его бывшей жене!

– Джиника, ты наимудрейшая из всех, кого я знаю.

– Ну да, я даже написать «наимудрейшая» не смогу, – бормочет она, смущенная похвалой.

– Не думаю, что умением писать определяется мудрость.

– А чем?

– Ха, если бы я знала! – криво улыбаюсь я.

– Вот дали бы мне эту его дочку на пять минут, уж я бы вправила ей мозги. – Джиника явно настроена меня оборонять. – Сила у меня, конечно, уже не та, что раньше, но на то, чтобы вогнать ей в задницу этот вот леденец, хватит.

– Благодарю тебя, Джиника, это так трогательно, но не метишь ли ты в учительские подлизы?

– Мы защитим вас, мисс! – подмигивает она.

– Послушай, а здорово ты придумала! Твой леденец сначала боль причинит, а потом боль снимет!

Она в голос хохочет, настоящим открытым смехом, и лицо у нее светится.

– А могу я еще раз спросить тебя про отца Джуэл? – опять, пользуясь моментом, осторожно интересуюсь я.

– Я всего лишь хочу написать письмо.

– Извини. – Я тянусь к книге.

– Я не это имела в виду. – Она кладет руку на обложку, чтобы не дать мне ее открыть. – Я имела в виду, что хочу, чтобы у Джуэл осталось от меня письмо. Мне не нужно, чтобы вы занимались всяким этим восстановлением порванных связей, как для жены Берта и ее сестры.

– Ладно. – Мне кажется, что она видит меня насквозь. Неужели знает? Знает и проверяет меня? Может, отец уже был у нее? Я не могу это так оставить. – Кстати, Джиника, раз мы об этом заговорили, – нервно говорю я. – В субботу я видела твоего отца.

Она сощуривает глаза, и ее взгляд меня жалит.

– Что?!

– Я подумала, что делаю недостаточно, и вот…

– Что вы ему сказали? Где вы встретились?