– Никуда, так, катался по окрестностям.
– По каким именно окрестностям?
– Да не знаю, просто по городу ездил.
– Так, значит, ты все время оставался в пределах городской черты? Ездил только по городу?
– Ну да, в основном.
– В основном?
– Ну хорошо, все время. Я все это время ездил только по городу.
– Ты где-нибудь останавливался?
– Останавливался ли я где-нибудь?
– Хватит повторять, что я говорю! Отвечай на поставленный вопрос: ты где-нибудь останавливался?
– Нет, я нигде не останавливался.
– Ты не заливал бензин? Не покупал сэндвич? Или, может быть, шлюху?
Ее плечи безвольно обвисли, но глаза полыхали от ярости.
– Фиона, ради бога! Я просто катался!
– Я за презумпцию невиновности, Джейкоб. Я постоянно принимаю на веру твои слова. Но в этот раз ты мне просто плюешь в лицо!
– Что за бред? Какая там презумпция? Да ты только и делаешь, что допрашиваешь меня, и сегодня – не исключение! Знал бы я, что меня ждет, ни за что бы не поехал. Мне просто нужно было развеяться.
– Знаешь что, Джейкоб? Охренительную отмазку ты придумал. А теперь мне просто нужно развеяться.
С неожиданной прытью она, как была, в пижаме для беременных и угги-тапочках, бросилась вон из дома, подхватив по дороге в прихожей ключи от своей машины. Хлопнула дверца, взревел мотор, и «вольво» уехала.
Не зная, что делать и куда идти, он сел на ступеньки и уставился на входную дверь. И правда – кому тут можно позвонить? Университетским друзьям, которых он избегал все три года магистратуры? Марку с работы, с которым они даже не дружат?
Он подумал о младшем брате. Кому бы позвонил Том, который был сейчас так далеко? В детстве брат пользовался популярностью. К ним домой постоянно приходили поиграть какие-то его друзья, а в школе на переменах вокруг Тома собиралась толпа ребят. Но вот последние школьные годы брата в памяти не отложились. Джейкоб его совсем не видел, и у них вроде бы никто не бывал. Все, что вспоминалось, – это крашеные волосы, тяжелый металл и вечно закрытая дверь в спальню.