– А вот и да! Ты всегда так делаешь! Подумай наконец головой, а не тем, чем ты там думаешь! С ней нельзя так! Такую девушку надо любить, оберегать, защищать, гоблин тебя побери!

– Я буду ее защищать!

– Ты даже не знаешь от чего! – в отчаянии крикнул Златко.

– Прежде всего от тебя. – Эрил схватил брата за грудки и хорошенько тряхнул. – Не подходи к ней, ясно?

– Да пошел ты! – Чародей, будто забыв про собственную магию, пытался вырваться из хватки старшего.

– Я тебе ее не отдам! Не отдам, ясно?!

– Она будет моей! – Златко не выдержал и все-таки шибанул Эрила магией.

Тот зашипел и отпрыгнул.

– Ты мне за это ответишь! – тряся обожженными руками, пригрозил он.

– Ты не имеешь на нее права. – Юноша будто не замечал бешеного взгляда брата. – Не имеешь. Я первый ее повстречал. И она будет моя. Отступись, пока я прошу по-хорошему.

– Это ты считаешь по-хорошему? – Эрил ткнул Златко под нос покрасневшие руки.

– Именно! – Чародей тяжело, зло смотрел в глаза старшего Бэррина. – Это пока по-хорошему. И только от тебя, брат, зависит, останется ли это так или изменится.

Глаза Эрила сощурились. Он выпрямился и долго, мрачно смотрел на младшего, пока наконец не процедил:

– Вот, значит, как.

– Именно, – прозвучало в ответ.

– Тогда убирайся, – произнес старший как проклятие. – И да помогут тебе боги.

Златко еще секунду смотрел на Эрила, потом резко повернулся и зашагал к выходу. Он был уже у самых дверей, когда на верхней площадке лестницы показалась та, кто послужила причиной ссоры между братьями. Антари буквально вылетела из коридора, подбежала к перилам и, вцепившись в них, прокричала:

– Златко!

Юноша обернулся, с отчаянием посмотрев наверх. Девушка явно бежала. Ее грудь тяжело вздымалась, а волосы выбились из строгой прически. В этот момент в глазах молодого чародея любой мог прочитать все его мысли, но прежде всего то, насколько тот не хочет расставаться с этой девушкой. С видимым усилием он отвел взгляд и все-таки вышел за дверь.

Та глухо захлопнулась за его спиной, и Антари закрыла лицо руками. Ее плечи вздрогнули, будто от беззвучных рыданий, и она убежала к себе в покои.