— Codex Vaticanus.

Увидев титул, историк разинул рот от удивления и снова буквально вперил взгляд в фолиант, глазам своим не веря. Снова потрогал пергамент, как будто хотел удостовериться, что он на самом деле такой древний, а потом еще раз его обнюхал. В результате изумление только усилилось.

— Это тот самый Codex Vaticanus? Оригинал?

— Ну, конечно. А чему вы так удивляетесь?

Томаш почти вырвал фолиант из рук итальянки, как если бы он был реликвией, сделанной из чистейшего золота, и положил его с беспредельной осторожностью на стол, будто ставил хрупкий хрустальный канделябр.

— Это один из самых драгоценных манускриптов, существующих на планете! — сказал он укоряющим тоном. — Нельзя его брать вот так запросто. Господи, это же уникальная вещь! Она бесценна! Это как… как Mona Lisa среди манускриптов, понимаете? — Он бросил горящий взгляд на дверь, будто там стоял Папа, пришедший, чтобы объявить ему строжайший выговор за халатность, допущенную при хранении такого сокровища. — Я даже представить не мог, что они с такой легкостью выдают оригиналы в читальный зал. Это невероятно! Такого нельзя было допускать! Как можно?

— Успокойтесь, — встряла Валентина. — Главный смотритель библиотеки объяснил мне, что обычно никто не имеет доступа к этой рукописи, только лишь к копиям. Но жертва как раз и была исключением, особым случаем…

Томаш перевел взгляд на лежащее на полу в переходе между двумя залами тело под простыней и проглотил возмущение.

— Ну, раз так…

Если доступ к оригиналу Codex Vaticanus был все-таки исключительным случаем, что тут скажешь…

— А я бы хотела знать, что такого особенного в этой рукописи.

Внимание историка снова переключилось на Кодекс, лежавший на столе читального зала.

— Из всех экземпляров Библии, относящихся к истокам христианства, Codex Vaticanus является, возможно, самым качественным. — Томаш провел рукой по пергаменту, пожелтевшему за без малого два тысячелетия. — Он датируется IV веком и включает большую часть Нового Завета. Говорят, это был подарок императора Византии Римскому Папе, — ладонью он ласково коснулся страницы. — Это настоящее сокровище. Никогда и представить себе не мог, что доведется прикоснуться к нему, — лицо его озарилось почти блаженной улыбкой. — Codex Vaticanus... Кто бы мог подумать?!

— А вы могли бы предположить, что именно искала на его страницах профессор Эскалона?

— Представления не имею, ни малейшего. А почему бы не спросить об этом того, кто заказывал это исследование?

Валентина вздохнула.

— В этом-то и проблема, — призналась она. — Мы не знаем, кто ей сделал заказ. Впрочем, по-видимому, этого не знает больше никто. Даже муж. Кажется, профессор Эскалона сделала из этой работы государственную тайну, понимаете?

Последнее замечание разбудило любопытство Томаша. Государственная тайна? Историк осмотрел манускрипт, стараясь взглянуть на него другими глазами, не затуманенными осознанием его значительности как исторической реликвии, а пытался увидеть в нем просто источник информации, которая могла бы помочь расследованию преступления.

— Кодекс открыт на странице, которую в тот миг читала Патрисия?

— Да. Никто его не трогал. А что?