– Мой бывший муж.

– Вам приходилось думать о вмешательстве подсознания в творчество?

– Можете быть уверены.

Рейд выписал Артуру чек на четырнадцать тысяч долларов, и на табличке с названием появилась красная точка, означающая, что картина продана. Рейд потом часто хвастался, что цена картины со времени покупки выросла втрое, а цена часов осталась прежней.

В тот вечер Лауре не удалось больше с ним поговорить, потому что пришлось отвечать на вопросы других посетителей, а Рейд, подписав чек, исчез почти сразу.

Позже на той же неделе Лаура расспросила о нем Артура. Тот рассказал, что Рейд недавно переехал из Нью-Йорка, что он один из партнеров компании по продаже сложного и дорогого диагностического оборудования. Интересуется художниками Луизианы, сам происходит из старинной семьи из Атланты, держит большую яхту на озере Понтчартрейн и живет во Французском квартале. Но самое главное – он не гомосексуалист, хотя сам Артур считал это обстоятельство чрезвычайно досадным.

Через неделю Артур по настоянию Рейда позвонил Лауре и спросил, не может ли она поехать с ним к мистеру Дитриху домой и проследить за водружением картины на новом месте.

Огромный – четыре тысячи квадратных футов – трехэтажный особняк на Дюмейн был набит антиквариатом и произведениями старых мастеров. При доме имелся участок, обнесенный высокой кирпичной стеной, и квартиры для слуг, которые Рейд использовал под хранилище. Рабочие галереи уже укрепили «Святого Себастьяна» над резным мраморным камином в гостиной.

Рейд в спортивной одежде встретил Лауру и Артура у двери.

В гостиной висел написанный темперой портрет женщины в стиле Эндрю Уайта. Портрет сразу привлек внимание Лауры и долго потом стоял перед глазами. Артур сообщил, что это покойная жена Дитриха.

– Автомобильная катастрофа, – шепнул он, проходя мимо картины. И добавил, выразительно подняв светлые брови: – Ей отрезало голову.

Рейд настаивал, чтобы они остались перекусить, но Артур отговорился делами. Лауре тоже нужно было уходить, но когда она взглянула на часы, собираясь принести извинения, Рейд посмотрел ей в глаза и спросил:

– Ваш надсмотрщик?

Расположившись на восточном ковре, они ели сандвичи с копченой говядиной и запивали их сухим красным вином. Сразу же установились дружеские отношения, и, словно в довершение к чудесному обеду, разверзлись тучи и на внутренний двор обрушился ливень. Рейд, чтобы прогнать из комнаты промозглую сырость, затопил камин, над которым висело творение Лауры.

Последние полгода они почти не расставались. Каждый полагал, что им стоит проводить ночи в обществе друг друга, когда это возможно. Образ мыслей Рейда, если не совсем, то по крайней мере очень близко, совпадал с ее собственным. Кроме того, Рейд почти всегда готов был откликнуться на ее зов. «И любовь наша крепнет...»

Рейд никогда не рассказывал подробно о гибели жены, а Лаура не расспрашивала. Он умел с несравненным изяществом менять тему всякий раз, когда разговор подбирался слишком близко к предмету, который Рейд не хотел обсуждать.

Лаура жила без Пола вот уже пять лет, но ей до сих пор иногда хотелось, чтобы он оказался рядом. Лаура очень привязалась к Рейду, но душа ее рвалась к Полу, несмотря на все старания забыть его и освободиться. Лаура знала, что никогда больше не выйдет замуж по любви. Хорошо, если найдется достаточно других причин, чтобы она вообще решилась выйти замуж. Но она не будет торопиться. Ее жизнь и так достаточно полна.