– Ты понимаешь меня? – после затянувшейся паузы переспросила девушка.
– Да, – кивнул я, – но вы же сами называете меня дроу…
При этих словах мужчины переглянулись, и тот, что хватал меня за подбородок, наклонился и зло выплюнул мне в лицо:
– Дроу – не имя, это…
– Подожди, Ханс, – оборвала его девушка и, подойдя чуть ближе, пристально посмотрела мне в глаза и повторила:
– Назови свое имя!
Ее глаза увеличились до нереальных размеров, мир вокруг стал светло-серым, а в голове затухающим эхом, раз за разом повторялся вопрос. Впрочем, наваждение быстро пропало. Девушка отступила назад и растеряно посмотрела на спутников.
Я подтянулся в цепях, поправил затекшие суставы и спокойно, оглядев камеру, пояснил:
– Я правда ничего не помню…
– Люди мастера Энса очень хорошо восстанавливают память, таким как ты, – зло усмехнулся Ханс. – Посмотрим, как ты заговоришь на дыбе…
– Барон хотел говорить с ним сам, – холодно оборвала рыцаря девушка. – Дайте ему выспаться, накормите и доставьте в замок. Костоправы Энса подождут, я сама попробую восстановить ему память. Кандалы можно снять, ошейник блокирует силу, и избавиться от него невозможно. Все, господа, до встречи.
Девушка кивнула, задержала взгляд на мне и, обернувшись, отправилась к открытой двери. Оба рыцаря с минуту буравили меня своими взглядами, но затем ушли и они. Когда солдат закрывал камеру, я уже спал.
Я проснулся и не сразу понял, где нахожусь, затем вспомнил недавний разговор и… больше ничего. Ни своего имени, ни что со мной произошло, ни места нахождения вспомнить не получилось, словно та боль была какой-то незримой преградой для памяти. Нет, конкретное местонахождение как раз понятно, я оглядел небольшую сухую камеру, задержал взгляд на высокой проржавевшей двери с зарешеченным смотровым окном и обреченно вздохнул. Цепи с меня никто снять не удосужился, поэтому спина и плечи затекли и отвратительно ныли. Но хоть боль прошла – уже хорошо. Ошейник ощущался прохладным кожаным ремнем, дышать не мешал и ладно. Подтянув к себе прикованное к правой ноге ядро, я поднялся и несколько минут со скрежетом разминал спину и плечи. Закончив разминку, сел и попытался разобраться, что вообще происходит и как из этого всего выбираться.
Итак, для начала нужно понять, что произошло с моей памятью. Я прекрасно помню разговор с двумя рыцарями и этой красавицей в синем, мне известны значения слов: барон, рыцарь, тьма, кандалы, дыба. Понимаю, что рыцарь с именем Ханс угрожал мне пытками, догадываюсь, что девушка под конец разговора пыталась как-то проникнуть в мое сознание, но не преуспела…
Про себя вот только ничего вспомнить не могу. Совершил что-то ужасное настолько, что сознание отказывается это принять? Скорее всего… Не даром же на мне все эти цепи в закрытой камере. Еще эта девушка блокировала тьму, который, судя по всему, и рвала мое тело на части, а Ханс пугал людьми какого-то непонятного Энса. Я как-то связан с тьмой, и это противоречит религии? Или наоборот – местные жители поклоняются тьме, и она терзала меня за какие-то проступки? Ну да, конечно, десять раз… Какой-то странный и непонятный сценарий. Сценарий… Я поморщился, пытаясь понять, почему это сравнение пришло на ум, и минут пять пытался ухватить ускользающую мысль. Тщетно. Не помню… Не могу вспомнить…
Слишком мало информации и слишком много вопросов. Я медленно оглядел свои доспехи и озадаченно хмыкнул. Одного глаза у меня нет, но потерял я его давно, а вот все остальное… Светлая когда-токираса почернела, крепления частично вплавились в сталь. В правом боку и посередине груди – два неровных отверстия, диаметром около четырех сантиметров каждое, левый наплечник смят, узкая щель в правом набедреннике чуть выше колена. Интересно… Выходит я – труп и у меня сломана нога… Зажаренный труп, если быть точнее… Обе раны в груди – смертельны и теперь понятно, почему тот капитан не решился снимать с меня кирасу. Думал, наверное, что снимет, потом, с трупа… но я почему-то выжил. М-да… Еще вопрос: почему от меня не воняет? Ни потом, ни известной субстанцией? Я под себя, что ли, ходил? С меня же латы никто не снимал! Я тут двое суток по их же словам провалялся, а ощущения такие, что экипировался пять минут назад. Магия? Стоп! А я вообще человек?! Пришедшая в голову мысль заставила меня задуматься, но никакого отторжения не вызвала. Лицо жаль не пощупать, но кисти рук вполне человеческие. Кожа только темная с едва заметной синевой… Интересно… Но у этой красавицы кожа тоже вроде была такого же цвета? Или нет? Я хорошо помню только ее волосы и глаза. Может быть, мы как-то с ней связаны? Но зачем тогда она просила назвать имя?
Не знаю но, возможно, разгадка близка. Эти типы называли меня дроу. Осталось узнать, кто это и вопросов станет намного меньше. А имя… Имя я когда-нибудь вспомню и сам.
И еще… Та собака за стеной… Почему она замолчала? Лай прекратился, как только на меня надели ошейник. Так может он звучал у меня в голове, но если так, то…
– Просыпайся!
Снаружи загрохотало железо, щёлкнул засов, дверь со скрежетом отворилась, и на пороге камеры появился знакомый солдат. Он бегло оглядел мои цепи, зашёл внутрь и, приставив к ноге древко короткого копья, произнёс: