Глава 5

После пары недель в родном замке Мервина мы перебрались в Квейн — город, который Дракон окончательно облюбовал как свою резиденцию. Старое тихое место, глухая провинция, где никогда ничего не происходило, постепенно становилось новой столицей.

Карос Дакаант конфисковал у местного барона его городскую резиденцию — большую, хорошо укрепленную старинную крепость в самом центре города — любезно оставив тому все остальные владения. Именно здесь, в правом крыле здания, жили мы с Мервином. В первый же день я встретила кузена Тора и несколько именитых сановников его отца. Видела и послов из стран, отдаленных от нас океаном. Тоже эль–туань, но с немного другим разрезом глаз, и кожа у них смуглее нашей — там, где они жили, солнце светило слишком ярко. Впрочем, присутствие живого Дракона внушало им не меньше благоговение, чем жителям Островной Империи. Что ж, в последних войнах со Сдвоенным миром они не участвовали — со стороны Дракона им бояться было нечего.

Заключались союзы, в главном храме Властелина его именем и именем Савэто произносились клятвы — Карос не собирался повторять ошибок своих предшественников, оставивших мир эль–туань без присмотра. Однажды сломив Барьер и проникнув внутрь, он не уйдет, пока не убедится, что повторения грабительских набегов не будет.

Иногда я начинала думать, что он не уйдет никогда…

На третий день нашего пребывания в Квейне, в перерыве между приемами двух посольств, дошло дело и до меня…

Карос был очень корректен, даже вежлив, не произносил ни слова угрозы — без чего наши прежние встречи обычно не обходились — но беседа слишком походила на допрос.

Дракона интересовало все, что случилось со мной во время похищения, и потом в Лабиринте. Все имена, все детали, все ощущения. Я рассказала даже о встрече с братьями, хотя это самое личное, что он мог потребовать.

Говорила я и о том, что, по мнению Хранителя Лабиринта, от моего выбора будет зависеть судьба народа. Дракон не удивился, лишь кивнул задумчиво и посоветовал поискать в архивах записи о моем прадеде.

Осмелев от его почти благожелательного отношения, я даже спросила о тем, что случилось с Не–Ольфом. Однако так далеко хорошее настроение Дакаанта не распространялось, он лишь приподнял брови, словно удивляясь проявленному нахальству, и сообщил, что больше меня не задерживает.

Выйдя из тронного зала, я огляделась по сторонам. Вот и Мервин — высокая тень отделилась от колонны. Таирт подошел, обнял меня, потом заглянул в глаза и спросил почти серьезно:

— Ну как, не съел он тебя?

Я вздохнула:

— Повезло — сегодня его уже кормили.

Основные архивы, хранившиеся в королевском дворце, Дракон сжег во время последней битвы, но некоторая их часть, находившаяся в Квейне, осталась целой.

Мы спустились вниз, в подземелье крепости, где в тщательно зачарованных залах хранилась история моего народа. Мы — это я и Мервин. Хотя после возвращения прошло уже несколько недель, таирт никуда не отпускал меня одну. «Два похищения — этого более чем достаточно», — говорил он, когда, устав от постоянного присмотра, я пыталась протестовать. Впрочем, в душе я прекрасно понимала — Мервин прав. Я даже не спорила, когда он навешивал на меня следящие Нити, только морщилась, пока они впитывались в одежду и волосы. Ощущение их слияния с моей собственной магией неприятно напоминало щекотку.

Хранитель архивов, сухонький старичок, испуганно вздрогнул, когда увидел нас. Обычная реакция простых эль–туань на появление Мервина — страх и неприязнь, граничащая с ненавистью, на мое — тревожное ожидание, смешанное с надеждой. В глазах наших людей я была последним символом свободного прошлого, а ныне заложницей Дракона, Мервин же — предателем, сделавшим власть Дракона возможной.

Я осторожно листала старый пергамент, принесенный хранителем, ища нужное. Мервин не вмешивался, просто сидел рядом и смотрел на меня. Последнее время я постоянно ловила на себе его долгие взгляды. Если упоминала об этом вслух, он виновато улыбался и объяснял, что соскучился, вот только в его глазах наряду с привычной нежностью я слишком часто замечала болезненную тоску.