— Ну-ка, расскажи поподробнее. Что именно было в том сне?
Мужичок слегка смутился.
— Не знаю. Просто нехорошо, и все.
Решив, что это не пророчество, а ничем не оправданная традиция, я посмотрел на Диогена и украдкой подмигнул ему. А вслух сказал:
— Что ж, дружище, придется тебе возвращаться на Синеус.
Филин нахохлился, но, судя по всему, меня понял. Я легонько ткнул локтем Серого и знаком показал, чтобы отвлек Потапа. Серега тут же шагнул вперед, взял рыбака под руку и понес какую-то пургу:
— Послушайте, уважаемый, с точки зрения банальной эрудиции бинарный характер высказывания абстрактного индивидуума, утратившего социальную вовлеченность…
Пока у ошарашенного Потапа глаза лезли на лоб, я отвернулся, раскрыл суму, к счастью, не особо наполненную, и шепнул филину:
— Полезай!
Диоген, не взлетая, буквально скатился в нее с моего плеча. Я закрыл сумку и с невинным видом повернулся к Потапу. Тот, сведя глаза в кучу, в обалдении слушал Серого.
— А вот с точки зрения парадоксальных эмоций мы не вправе игнорировать…
Заметив, что я успел спрятать филина, Серега прервал свою заковыристую речь на полуслове. Рыбак еще немного постоял в прострации, потом лицо его прояснилось, и он спросил, обращаясь ко мне:
— А где птица?
— Улетела, — легко соврал я. — Ты же сам сказал, что ей с нами нельзя.
— А, ну да, — Потам с подозрением огляделся, но, не увидев Диогена, облегченно вздохнул. — Ладно, тогда пошли.
Он махнул рукой и вразвалку зашагал к возвышавшимся неподалеку скалам. Мы поспешили за ним и вскоре действительно увидели посудину, по очертаниям походившую на шхуну, но столь маленькую, что ее можно было бы назвать лодкой, если б не две мачты с косыми парусами. Борт украшала выписанные яркими красками слова: «Старушка Прю».
— Ее еще дед в честь моей бабушки так назвал, — объяснил Потап, заметив мой взгляд, и тут же спросил: — Надеюсь, жратва у вас найдется? А то можем и до вечера там застрять.
Серый заверил рыбака, что с голоду умереть мы ему не дадим, и тот удовлетворенно кивнул.
Через четверть часа мы тронулись в путь.