Разлом.

Чарльстон ломала своим криком наш мир, а дохинай плясал на его осколках.

И изнанка распахнулась, приветствуя свою дочь и забирая всех, до кого могла дотянуться…

Яркая вспышка в очередной раз озарила кладбище. На долю секунды я увидел возникший в эпицентре купол наподобие того, которым преподаватели окружали академическое кладбище, когда поднялись мертвецы.

И я понял, что это Гордон из последних сил пытается предпринять хоть что-то.

– Неужели все так кончится? – спросил я у неба и вдруг осознал, что снова могу шевелить губами. Могу! Голос тоже вернулся.

Тогда я закричал изо всех сил:

– Гордон! Лиз!!! Эй!

Что-то зашипело у ноги, послышался шелест травы, по груди пробежала огромная серая крыса со слишком умными для простого животного глазами, уставилась на меня, замерев у самого лица.

Раззявила пасть.

И… сгорела, превратившись в пепел, прожигая мне одежду, но не оставляя следа на теле.

Я резко сел, оглядываясь по сторонам и понимая: половина кладбища исчезла. Огромная дыра зияла там, где еще несколько минут назад были дохинай, Лизбет, мой брат, чертова Хиткович и двое других преподавателей – Вильсон и Савье.

Всех засосало на ту сторону, я же остался в нашем мире.

Внутри меня все похолодело от воспоминаний о той стороне, где даже время шло не так.

Мне нужно было попасть туда и спасти всех, иначе они не жильцы.

Откуда-то со стороны раздались крики.

Мелком я взглянул на дюжину фигур в серых плащах, бегущих к кладбищу…

– Ну надо же. Пастыри! – зло усмехнулся я. – Очень вовремя. Вы-то мне и нужны.

Элизабет