А у начальника второй части жена была Леля, до корней волос верующая. Деток-то у ней! Одному — год, второму — два, третьему — три… много их у нее было. Муж ее и заведывал пропусками.

Она как-то подошла ко мне и тоже тихо так на ухо говорит:

— Павло! Открыли церковь в Рудниках, отец Анатолий Комков из нашего лагеря там служит. Как бы старух причастить, которые в лагере-то!

— Я бы рад, матушка, да пропусков на всех нету, — говорю ей.

Нашла она удобный момент, подъехала к мужу и говорит:

— Слушай, с Павлухой-то отпусти стариков да старух в Рудники причаститься, а, милой?

Подумал он, подумал…

— Ну, пускай идут, — отвечает своей Леле. Прошло время, как-то вызывают меня на вахту:

— Эй, номер 513-й!

— Я вас слушаю, — говорю.

— Так вот, вручаем тебе бесконвойных, свести куда-то там… сами того не знаем, начальник приказал — пятнадцать-двадцать человек. Но смотри! — кулак мне к носу ого! — Отвечаешь за всех головой! Если разбегутся, то сам понимаешь.

— Чего уж не понять, благословите. — Да не благословите, а!.. — матом-то… — при этих словах тяжело вздохнул батюшка и добавил: «Причаститься-то…»

Еще глухая ночь, а уже слышу, как подходят к бараку, где я жил: «Не проспи, Павёлко! Пойдем, а? Не опоздать бы нам, родненькой…» А верст пятнадцать идти, далеко. Это они шепчут мне, шепчут, чтобы не проспать. А я и сам-то не сплю, как заяц на опушке.

Ладно! Хорошо! Встал, перекрестился. Пошли.

Три-четыре иеромонаха, пять-шесть игуменов, архимандриты и просто монахи — ну, человек пятнадцать-двадцать. Был среди них и оптинский иеромонах отец Паисий.

Выходим на вахту, снова меня затребовали: «Номер 513-й! Расписывайся за такие-то номера!» К примеру — «23», «40», «56» и т. п. Обязательство подписываю, что к вечеру всех верну в лагерь. Целый список людей был.

Вышли из лагеря и идем. Да радости-то у всех! Хоть миг пускай, а свобода! Но при этом не то чтобы побежать кому-то куда, а и мысли такой нет — ведь в церковь идем, представить и то страшно.

— Пришли, милые! — батюшка о. Анатолий Комков дал подрясники. — Служите!

А слезы-то у всех текут! Столько слез я ни до, ни после того не видывал. Господи! Так бесправные-то заключенные и в церкви! Родные мои, а служили как! Огонь сам с неба сходил на это домишко, сделанный церковью. А игуменья, монашки-то — да как же они пели! Нет, не знаю… Родные мои! Они причащались в тот день не в деревянной церкви, а в Сионской горнице! И не священник, а сам Иисус сказал: «Приидите, ядите, сие есть Тело Мое!»

Все мы причастились, отец Анатолий Комков всех нас посадил за стол, накормил. Картошки миску сумасшедшую, грибов нажарили… Ешьте, родные, на здоровье! Но пора домой. Вернулись вечером в лагерь, а уж теперь хоть и на расстрел — приобщились Святых Христовых Тайн. На вахте сдал всех под расписку: «Молодец, 513-й номер! Всех вернул!»