— Почему же? Рисую, — серьёзно ответила она. — Но сейчас важнее эта нежить, которая идёт к тебе в гости.

И тут кто-то постучал в дверь.

Ах ты чёрт…

У меня даже холодок по спине пробежал.

Открывая дверь, я приготовился к нападению, но ничего не случилось.

По крайней мере, пока.

В коридоре стояла Виринея. На этот раз без топора, зато с саквояжем, а вместе с ней пришла и нежить в том самом мешковатом платье.

— Э-э… — Я даже не нашёлся, что сказать.

— Можно мы войдём? — спросила Виринея таким тоном, будто ежедневно приходит ко мне в гости в сопровождении нежити.

— Мы — это ты, твой саквояж и твоя нежить? — задал я дурацкий вопрос.

— Это не просто нежить, — ответила Виринея. — Это моя нянечка Аглая. Она завещала мне своё тело после смерти. Аглая так меня любила, что захотела помогать мне даже мёртвой. Ну так можно мы войдём?

Я посторонился, пропуская в комнату всю эту странную некромантскую компанию.

Увидев Виринею, Эсфирь внимательно оглядела её с ног до головы и уселась обратно в кресло с альбомом в руках.

На нежить она вообще не обратила внимания, будто так и должно быть. Ну нежить и нежить. Делов-то.

— Извини, что без предупреждения, — сказала Виринея, ставя саквояж на пол посреди комнаты. Затем посмотрела на Эсфирь. — Привет. Ты не боишься мертвецов?

Эсфирь пожала плечом.

— Нет, если они добрые.

Её больше интересовала сама Виринея, поэтому она задала ей вопрос, от которого мне захотелось провалиться от стыда:

— Ну и как тебе мой брат? Понравилось проводить с ним «послезавтра»? Наверняка, он очень старался.

Виринея выдержала её острый взгляд, хотя вряд ли поняла, о чем речь.