— Мы не пользуемся химикатами, — сказала она, наблюдая, как я набиваю себе желудок. — Здесь все натуральное.

Вкус еды, безусловно, подтверждал ее сообщение.

— Но это, знаете ли, зимние заготовки. Летом, когда все срываешь с грядки и съедаешь уже через час-другой, получается куда вкуснее. Вы ведь не откажетесь навестить нас еще, мистер Трейнор?

Я кивнул с набитым ртом и что-то промычал, давая понять, что явлюсь по первому ее зову.

— Хотите посмотреть мой огород? — спросила она.

Я снова кивнул, рот у меня по-прежнему был набит до отказа.

— Отлично. Он там, позади дома. Я нарву вам латука и травы. Они поспели в самый раз.

— Прекрасно, — с трудом выдавил я.

— Полагаю, одинокому мужчине вроде вас никакая помощь не помешает.

— Откуда вы знаете, что я одинокий? — Я с удовольствием запил еду холодным чаем. Он вполне мог сойти за десерт, столько в нем было сахара.

— О вас говорят. Слухи распространяются быстро. В Клэнтоне — по обе стороны железной дороги — секреты долго не хранятся.

— А что еще вы обо мне слышали?

— Дайте припомнить… Вы снимаете квартиру у Хокутов. Приехали с Севера.

— Из Мемфиса.

— Так издалека?

— Это же всего в часе езды отсюда.

— Я пошутила. Одна из моих дочерей училась там в колледже.

Я припас массу вопросов о ее детях, но пока не был готов делать записи: руки были заняты вилкой и ножом. В какой-то момент я назвал ее не «мисс Раффин», а «мисс Калия».

— Калли, — подсказала она. — Называйте меня «мисс Калли».

Первое, чему я научился в Клэнтоне, — это обращаться к женщинам — независимо от возраста и семейного положения, ставя перед фамилией или именем слово «мисс». Если новая знакомая была в годах, ее следовало называть «мисс Браун» или «мисс Уэбстер», если помоложе — «мисс Марта» или «мисс Сара». Это считалось признаком хорошего воспитания и куртуазности, а поскольку ни тем ни другим я похвастать не мог, было очень важно перенять как можно больше местных обычаев.