Эти размышления о моральных аспектах ее работы прервал телефонный звонок.

— Как там на горизонте? Чисто? — спросила Лиза.

— Они ушли на ланч. Никого нет.

— Точно?

— Да.

— Как думаешь, может, они пошли за ружьями? Вернутся и застрелят меня.

— На получение лицензии уйдет много времени.

— Хорошо. Буду через минуту.

Лиза повесила трубку, и Сэди улыбнулась. Она была рада, что Лизу не уволили; в конторе без нее станет совсем уныло. Одного заголовка Лизиного сочинения (она озаглавила его «Хамка и Тайнерша») было достаточно, чтобы навлечь на автора крупные неприятности, не говоря уж о содержании, однако Джорджи и Джессика прошлепали на ланч, и на устах у каждой сияло по улыбке. Что бы это значило? Судя по рассказам Франчески, Джорджи была вне себя из-за этого письма, а Джессика всего лишь час назад рыдала, положив голову на стол. А теперь они весело топают на ланч — обсуждать какой-то важный проект. И это после того, как прочли злополучное письмо?! Так не бывает.

Но раз у них безоблачное счастье, то кто она такая, чтобы интересоваться: а с какой стати? День и без того выдался тяжелый. Сейчас ей хотелось только одного: чтобы все поскорей закончилось и она смогла бы наконец пойти домой и смыть эту дикую краску со своей головы. Она старалась не думать о том, что Пирс, как нарочно, застал ее в такой раскраске. Мысль эта была крайне неприятна, и если ее не отгонять, можно ведь вконец расстроиться. Если бы она была способна шутить на тему их отношений, она бы посмеялась: вот, мол, налетел, несмотря на то, что у нее сегодня на голове специальный противопирсный маяк.

Грош цена его извинениям — он говорил не от чистого сердца, это она поняла, вспоминая подробности встречи. Его не мучила совесть, ему просто стало неловко, когда он ее увидел, вот и все. Ну и пусть, говорила она себе, зато я больше никогда не позволю так себя унижать. Ведь до чего дошло: она забрасывала Пирса письмами, доставала по электронной почте, звонила беспрестанно, чтобы сказать ему, что не собирается его «доставать». Ну разве не смешно? Думая, что он считает ее обиженной, она с упорством идиотки пыталась донести до него мысль, что это не так, что она вовсе на него не обижается. А поскольку он ей не отвечал, как она могла доказать, что она не идиотка? И теперь, если они больше не встретятся, она уже не сможет объяснить ему, что своей нелепой раскраской она обязана исключительно балерине-парикмахерше.

Лиза приоткрыла дверь, глянула и зажала рот рукой.

— Ничего не говори, — предупредила Сэди.

— Нет. — Лиза плюхнулась в кресло. — Я… Черт знает что такое!

— Заметь, ты сама сказала.

— Прости, Сэди. Боже мой, как это могло случиться? Я имею в виду, почему получилось так ужасно?

— Ты очень тактична, Лиза.

— Ну хорошо, я хочу сказать… — Она склонила голову набок, прищурилась. — Притворяться бессмысленно?

— Думаю, да. Не стоит. Догадайся, кого я встретила в магазине?

— Неужели Пирса?