– Что скажете, Торбен? По шкале. Насколько странно, что он застрелился и одновременно вылетел в воду?
– Я бы сказал, что это в принципе возможно. Например, он мог сначала приземлиться в воду, и только потом застрелиться. Все-таки машина быстро набирает воду и тонет.
– Там же еще все стекла были опущены, – заметил Хейнесен.
– Да, но все равно нужно минимум двадцать секунд, а ему хватило бы и не больше одной.
– Но? – спросил Хеск, выжидая.
Хеммер посмотрел ему в глаза.
– В принципе возможно – не то же самое, что вероятно.
– Так вы думаете, дело обстояло по-другому?
– Не важно, что я думаю. Значение имеет только то, что я вижу, и мало что указывает на то, что он застрелился здесь, в машине.
– А много ли указывает на противоположное?
– Довольно много. Самое очевидное – здесь нет ни пули, ни следов от нее.
– Но опять же, стекла ведь были опущены. Не могла ли она выскочить где-то наружу и оказаться на дне?
– Вряд ли. Возможно, через какое-нибудь из задних окон. Но в таком случае она бы пробила подголовник, а там нет никаких следов.
– А почему не через переднее?
– Слишком большой и неудобный угол. Зачем поворачиваться на девяносто градусов за секунду до нажатия на курок?
– Я вам, конечно, верю, – сказал Хейнесен. – Но наверняка машину сильно наклоняло в разные стороны, пока она заполнялась водой.
– Да, правда. – Хеммер кивнул, потирая мочку уха. – На самом деле, вы правы.
– В любом случае нам нужно вызвать водолаза и обследовать дно, – сказал Хеск.
– Но еще ситуация с кровью. Кроме небольших образцов с внутренней стороны стен, в общем-то, больше ничего и нет. Даже наверху, на крыше, где кровь, конечно, должна быть, если он не лежал на спине, когда стрелял. – Хеммер наклонился и показал на крышу. – Видите? Совершенно чисто.
– Но погодите-ка, – Хеск снова почувствовал возвращение головной боли, которая последний раз посещала его утром во время ссоры. – Машина ведь была заполнена водой. Не так уж удивительно, если содержимое головы и все остальное частично смылось в некоторых местах, а где-то и полностью?