– Можешь назвать это отвлекающим маневром, – сказал миллиардер. – Мне нужен был кто-то, кто возьмет весь огонь на себя. И кто сделает это лучше, чем дочь Анны Руни, в случае если она рассказала тебе мой секрет? У тебя вряд ли был бы мотив раскрывать это, когда деньги стали твоими.

Ловушка за ловушкой, загадка за загадкой, пришли мне в голову слова, которые Джеймсон сказал мне давным-давно, – а следом то, что сказал Ксандр. Будь вы даже сто раз уверены в том, что перехитрили нашего деда, на самом деле это он вас обвел вокруг пальца, и никак иначе.

– Но прими в качестве утешения вот что, Эйвери Кайли Грэмбс, девочка «риск» и «игра»: я наблюдал за тобой, я приходил, чтобы узнать тебя. Когда ты отводишь огонь от тех, кто мне дороже всего, знай, что я верю, что у тебя есть крошечный шанс пережить полученные удары. Пламя может испытывать тебя, но тебе нужно не сгореть. Если ты слушаешь это, Блейк идет за тобой, – тон Тобиаса Хоторна стал напряженным. – Он загонит тебя в угол. Он тебя обездвижит. Он не пощадит тебя. Но еще он тебя недооценивает. Ты молода. Ты девушка. Ты никто – используй это. Мой величайший противник – а теперь и твой – человек чести. Превзойди его, и он признает твою победу.

Эти слова прозвучали и как прощание.

– Мои мальчики, – Хоторн словно снова улыбнулся кривой улыбкой, как у Джеймсона, жесткой, как у Грэйсона, – если вы и в самом деле слушаете меня, судите меня настолько строго, насколько захотите. Я заключил много сделок с дьяволом. Я далек от совершенства. Ненавидьте меня, если так нужно. Позвольте своей злости разжечь огонь, который этот мир никогда не сможет потушить. Нэш. Грэйсон. Джеймсон. Ксандр. – Он произнес их имена по очереди. – Вы были глиной, а я скульптором, радостью и честью моей жизни было сделать вас лучшими людьми, чем я когда-либо смогу стать. Людьми, которые будут проклинать мое имя, но никогда меня не забудут.

Я коснулась руки Джеймсона, и он крепко сжал мою в ответ.

– На старт, мальчики, – сказал Тобиас Хоторн на записи. – Внимание. Марш.