— Рылом не вышел. Так вот! Ты примерную схему расстановки городских группировок знаешь?

— Да, в школе проходили.

— Только выше двойки ты никогда ничего и не получал. Значит, первыми у нас идут «центровые». С большим-большим отрывом. Образно говоря, на пьедестале почета они занимают первое место, а ближайшие к ним располагаются только где-то на месте пятом-шестом, остальные ступеньки пустуют. И реальных конкурентов «центровым» на сегодняшний день не наблюдается. Следующие — «хабаровцы». Они тоже рвутся на вершину, но умеют ждать и трезво оценивать свои силы. Третьи — «смирновцы». После гибели Лешки Смирнова они неуклонно катятся вниз. Он слишком многое держал в своих руках и унес с собой; им не восстановиться, и они это понимают. По идее, через год-два от них даже названия не останется. Как это случилось, например, с «габаевскими». Еще ниже идут «новосибирские», «омские», «московские» и, пожалуй, «смоленские», а в самом низу болтается шушера вроде «боровичевских», «пресноводских» и прочих. Есть еще и азеры, контролируют несколько традиционных сфер. Есть Проводник, у него рак легких, больше двух месяцев он никак не протянет, так что в эти игры он уже не игрок. Юра Гаймаков с компанией сейчас активно треплет «смирновских», и поступает хитро, так, чтобы и остальные, ничего не делая и ничем не рискуя, могли отхватить что-нибудь. И все отхватывают. «Хабарики» понимают, что потом очередь дойдет до них, и готовятся. «Центровые», если начнется бой за второе место, вмешаются. Если только Гаймакову не удастся с ними договориться. Крутому большая война не нужна, он будет тянуть до последнего и на переговоры с Гаймаковым пойдет. «Хабарики» это хорошо понимают, но у них свои трудности. Группировкой руководят двое братьев, старший — умный, а младший — дурак. Он до сих пор, развлекаясь, по ночам трясет ларьки, дерется в кабаках и носится по городу с пушкой в кармане. Реальная власть на сегодняшний день в руках старшего, а популярностью пользуется именно младший, из-за дурного своего характера он давно бы сцепился с Гаймаковым, но старший смотрит на вещи реально…

Марголин замолчал.

Я решил, что пришло время высказать свое квалифицированное мнение, кашлянул и осторожно сказал:

— Значит, будет новый Большой передел? Марголин кивнул:

— Будет. И получается так, что, хотим мы того или нет, будем в него втянуты. Если бы вся проблема заключалась в самом Гаймакове, вопрос можно было бы решить. Но в будущую войну вложены колоссальные деньги, и потому она состоится. Гаймаков только ферзь. Где-то, за игровым полем, дожидается своего часа король. И где-то, еще дальше, сидит игрок, который всю эту комбинацию затеял.

Я посмотрел в окно. Жалюзи были раздвинуты, и я видел, как на деревья падает крупными хлопьями снег. Я поежился.

— В последнее время Гаймаков подмял под себя, — продолжал Марголин, — три мелкие охранные конторы. Одна из них занимается только охраной грузов, другая — только физической защитой, а вот третья интересует нас больше всего. Некий «Квадрат». До последнего времени такого названия никто и не слышал. Весь их штат состоял из двенадцати человек, еле-еле концы с концами сводили. А за последние три месяца круто приподнялись. Переехали в новое помещение в центре, стали давать рекламу, приличным транспортом обзавелись. И перехватили один наш контракт, крайне выгодный. Он готовился в полной тайне — насколько может быть тайной то, что известно больше чем одному. Некая производственная структура, которую долгое время опекали «смирновцы», изъявила желание встать под наше крыло. Надолго и на выгодных для нас условиях. Мы проводили обычную проверку, и вот, в ходе нее, наши специалисты раскопали моменты, которые, будь они опубликованы или переданы в соответствующие органы, поставили бы жирный крест на этой самой структуре. Один из их директоров допустил нелепейший промах, и вся эта лабудень всплыла. Как ты понимаешь, иметь лишний козырь в рукаве никогда не помешает. В общем, все шло к финальным переговорам, когда господа бизнесмены, буквально в панике, наотрез от всего отказываются и поспешно заключают договор с этим самым «Квадратом». Как мне удалось узнать, на самых грабительских для себя условиях. Оказывается, к ним приехал какой-то вшивый менеджер из этого самого «Квадрата» и с самым невинным видом вывалил все те секреты, которые нам удалось накопать. С соответствующим, как ты понимаешь, предложением. И выбора у них не было. Им пришлось принять предложение. По нашей репутации нанесли хороший удар, а что было бы, если бы все это говно всплыло? Мы попытались по-хорошему разобраться с «Квадратом» и столкнулись с улыбающейся физиономией Гаймакова. Сначала менты загребли троих наших ребят, которые отправились в офис «Квадрата» на переговоры, согласно договоренности с их директором. При этом в машине, непонятно как, оказался «мокрый» ствол. Ребят удалось отмазать, и я склонен верить, что пистолет им подбросили «гаймаковцы». А сразу после этого ближайший помощник Юры позвонил нашему главному и заявил, что никаких переговоров они с нами вести не станут, а если мы чего-то хотим, то можем назначить время и место разборки. Мы, естественно, отказались. Наши экономисты за головы хватаются, когда подсчитывают, какие убытки мы понесли. Мы до предела ужесточили режим секретности, но это не помогло. Буквально на той неделе ушли важнейшие сведения, касаюшиеся подготовки к областной олимпиаде. Поэтому вопрос с ондатрой стоит крайне остро. Работать ты будешь не один, и в строжайшей тайне. Координация и связь — через меня. Думаю, в течение недели, максимум — двух, мы управимся. На это время я поселюсь здесь… Вадиму удалась невероятная вещь, — продолжал Марголин, — он завербовал того самого менеджера из «Квадрата», который… О котором я говорил. Он готов сотрудничать.

— И давать нам красивую дезу, — усмехнулся я.

— Навряд ли. На него есть крючок. Он — педик, причем интересный: активен с молодыми мальчишками, а во всех остальных контактах играет только пассивную роль. Он пользуется подростками из интерната, на одной и той же квартире. Все это зафиксировано. Можешь быть спокоен, я сам все проверил. Я невольно хмыкнул.

— И этот педрила готов нам помочь. — Марголин не обратил внимания на мою реакцию. — Само собой, за хорошие деньги, это уже не твоя головная боль. Конечно, сам по себе он — не фигура, но его станут использовать и дальше. По крайней мере, еще какое-то время. Наверное, он и сам это понимает. Есть разумные предположения, что в ближайшие дни эта наша ондатра должна себя проявить. В самых первых числах января. Я уверен, что передача информации происходит при личной встрече. И агент такого уровня, как ондатра, не будет встречаться с какой-то шестеркой. Скорее всего, он поддерживает контакт с человеком, который его завербовал, а это уже должна быть фигура. На решающий разговор должен был прийти человек, обладающий реальной властью. Не обязательно это сам Гаймаков, но кое-кто приближенный к нему. Если сможем узнать, когда и где состоится следующая встреча, считай, свою работу мы выполнили. И наш добрый голубой менеджер должен нам в этом помочь. Связь будешь поддерживать ты. Завтра встретишься с ним.

— Надеюсь, гомика мне изображать не придется?

— А неужели это так неприятно?

После задержания Столяра мы ездили к нему на обыск, и я запомнил адрес. Он жил в собственной трехкомнатной квартире на улице Кораблестроителей в высотном доме. Жилье в этом районе считалось престижным и стоило хороших денег. Видимо, должность экспедитора в третьеразрядном ТОО, где числился Эдик, оплачивалась щедро.

Я прикинул, что вряд ли он вернется домой рано, и подъехал к полуночи. Окна квартиры были темными, и, выключив мотор, я настроился на терпеливое ожидание. Дом был огромный, семь подъездов, и соответственно просторным был двор, так что моя скромная «восьмерка» затерялась среди двух десятков других машин. В салоне тепло, уютно, мурлычет музыка, под рукой упаковка с безалкогольным пивом. Что еще надо? Еще мою душу ласкало праведное чувство мести.

Ждать, однако, пришлось недолго. Столяр приехал в половине первого.

Раньше у Эдика была другая машина, я не подумал, что он мог десять раз сменить колеса, и не сразу обратил внимание на белый «форд-скорпио», свернувший с улицы во двор. Тем более что «форд» прокатился мимо нужного подъезда и встал около трансформаторной будки. Если приглядеться — заметны глубокие вмятины на дверях правого бока и фосфоресцирующие кляксы на заднем крыле. Боковые стекла затемнены до черноты, но сидела машина так низко, будто багажник загрузили кирпичом. Я выпустил ключ зажигания и откинулся на подголовник.

В «форде» приехало шесть человек. Четыре хихикающие пьяные девицы, хмурый пошатывающийся Столяр в распахнутом малиновом пальто и незнакомый мне молодой мужик с похожим на двухпудовую гирю затылком, в кроссовках пятидесятого размера. Наверное, тоже экспедитор.

Я вздохнул. В такой ситуации оставалось только уехать.