Он лег на кровать, встал, побродил по гостиной и кухне, открыл окно, чтобы проветрить квартиру от табака и кухонного запаха. Примерно через полчаса он решил определить источник таинственных магнетических волн, проносящихся у него над головой. Потолки здесь были из вагонки, выкрашенной в белый цвет. В одной из спален на досках были видны пропилы, так что на потолке получался квадрат. Люк. Чтобы добраться до него, Натан поставил стол на стол, а сверху водрузил стул. Удерживая неустойчивое равновесие на этом шатком сооружении, он надавил. Ничего не получилось. Крышка люка оказалась закрыта со стороны чердака. Натан решил не отступать и ударил плечом, но стул покачнулся, и все сооружение развалилось. Натан крикнул. Никакого ответа. Тогда он вышел из квартиры и по узкой, крутой лестнице стал подниматься на чердак. Подступ к входу под крышу преграждала куча строительного мусора, а сам вход был заколочен досками. Натан отодрал трухлявую доску, отодвинул в сторону кучу дранки и проник в темноту, руководствуясь слухом, обонянием и осязанием. Уши его улавливали только лишь стук дождя по крыше да скрип настила под подошвами, смягченный толстым слоем пыли. Руки его ощупывали тьму, разрывая завесы паутины. К запахам плесени и перегноя, результата жизнедеятельности грызунов, примешивался еще один – живого существа. Результат интенсивного дыхания – поток углекислого газа. Кроме пяти основных чувств, у него работало шестое, направлявшее его к источнику мозгового возбуждения, испускавшего волны, напряженность которых подтверждала неизбежность нападения. Несмотря на темноту и ощущение смутной угрозы, Натан достиг состояния полнейшей ясности. Он владел, как и положено дзюдоисту, искусством
До глухой торцевой стены ему оставалось метра три-четыре. И в этот самый момент он почувствовал, что его атакуют.
12
Кейт Нутак поставила свою «тойоту» у подъезда виллы, освещенной уличным фонарем, вокруг которого возник зыбкий ореол. Следы шин на снегу говорили, что недавно сюда подъезжали два автомобиля. Эскимоска позвонила в дверь, притопывая на месте, чтобы не замерзнуть. Едва экономка с постным лицом открыла дверь, Кейт сразу же ворвалась в натопленный холл.
На верхней площадке лестницы появилась Алексия Гровен – прямая, тощая, надменная, руки скрещены на плоской груди. Она настояла на том, чтобы разговор их был недолгим. Нутак решила взять быка за рога и сразу же завела разговор о пороке покойного.
У Алексии был тонкий голос, полностью соответствующий ее внешности. О муже своем она рассказывала запинаясь и с ожесточением в голосе. Кроме госпиталя и своей лаборатории, Фрэнк бывал только в клубах сомнительной репутации, где играли в покер. Страсть к игре у Гровенов была заложена в генах. В самом начале их брака Алексия надеялась отвадить его от карт, однако Гровен слишком часто отсутствовал, чтобы она могла хоть как-то повлиять на него. После нескольких крупных проигрышей им пришлось продать свой дом, снять жилье и жить в кредит.
– Ну вот, вы все уже знаете, – завершила Алексия Гровен. – У Фрэнка были две страсти, которые для него были важней семьи: медицина и покер.
– Возможно, одна из этих страстей стала причиной его смерти. Ваш муж получал угрозы?
– Угрозы?
– Да, связанные с его исследованиями в проекте «Лазарь» или с карточными долгами?
– Единственное, что ему реально угрожало, так это в один прекрасный день обнаружить пустой дом и записку на кухонном столе.
– А вы не заметили в последние дни что-нибудь необычное в его поведении?
– Ничего, за исключением дурацкой блажи брить голову.
– А почему он это делал?
– Сказал, что не хочет демонстрировать всему миру седые волосы. Но это ему ничуть не помешало оставить бороду…
Лицо Алексии Гровен побелело. Экономка подала ей болеутоляющую таблетку, посоветовав закончить беседу. Нутак без всяких церемоний велела ей выйти и задала вопрос напрямую:
– Кредиторы вашего мужа к вам домой не приходили?
– Нет.
Произнеся это «нет», Алексия скорчилась, как бы оберегая скрещенные на груди руки, которые она не разнимала с момента появления Нутак. И только сейчас Кейт поняла, что она страдает от боли, но не нравственной. От самой обыкновенной физической.
– Вам больно?