— Эмелис, вы пришли не в то время, чтобы задавать подобные вопросы. У нас с Дейнис есть вещи поважнее, — сказал Наратион. Дейнис молча кивнула, увлеченная своим делом. Но затем она обернулась, дабы что-то сказать девушке.
— Ты можешь проверить заброшенную церквушку недалеко отсюда. Она не отмечена на карте, и была замурована. Может ты найдешь там что-нибудь интересное, но кроме пустой книги я там ничего не нашла. Может она как-то связана с тобой, раз Сол её отобрал… — сказала Дейнис, и отвернулась.
Эмелис развернулась, открыла дверь через программу, и ушла. Она не могла поверить, что Дейнис отнеслась к ней так холодно и жестоко. Впрочем, чего она могла ожидать? Она лишь надеялась на то, что в будущем она образумится. По крайней мере она была жива, и это было главное. Теперь девушке необходимо найти ту церквушку, о которой и шла речь. К счастью, Дейнис прислала её местоположение, и сразу вышла из сети.
Девушка проследовала к указанному месту. Действительно было странным то, что на карте этой церкви не было, а вместо стены там было просто пустое место. К этому пустому она наконец и пришла, и действительно увидела здесь протараненный проход и церковь за ним. Эмелис вошла внутрь.
Церковь была мрачна, и затоплена не меньше всего остального Эсхатона. Здесь царила атмосфера отчужденности и неизвестности, давящей на разум.
На фресках многочисленных колонн упоминались совсем другие имена, принадлежащие совсем другим мифическим богам, как показалось Эмелис. Здесь не было ни одного упоминания Альфарага, зато упоминались другие боги. Кроме того, в конце этой странной церкви прямоугольной формы она обнаружила алтарь с престолом, на котором лежала книга. Книга найденная Дейнис. Книга, отобранная Солом. Без названия на обложке, без упоминания автора. «Сангвине Деум», кажется.
Книга лежала плотно на престоле, будто была приклеена к нему. По всей видимости Сол знал об этом секретном молитвенном зале, и вернул книгу туда, где и было её место. Зачем он это сделал Эмелис даже не знала и могла только предположить. Когда она взяла книгу в руки, она поняла, что алая вода на неё не оказывает совершенно никакого воздействия. Был бы тут Сол, узнав бы он о том, что Эмелис нарушила покой книги, и взяла её с престола, то он непременно обозвал бы её переменной.
Внезапно на обложке засиял яркий свет, выведя на ней имперские буквы. «Сангвине Деум» — прочитала Эмелис, и убедилась в знаниях Сола. Почему книга отреагировала на прикосновения Эмелис, но никак не реагировала на прикосновения к ней рук Сола и Дейнис? Ещё один вопрос без ответа. К тому же внутри пустой книги проявился и небольшой текст:
Девушка положила книгу на место. Она не и не могла понять, что пугало её больше: что книга оказалась на самом деле не пуста, или то, что выступившее стихотворение было написано на имперском языке, и переводить его не требовалось.
За алтарем открылся проход, в который начала заливаться вода. Эмелис опасливо подошла к нему. За проходом виднелся тусклый свет. Эмелис решила пройти внутрь, и вдруг поняла, что это было что-то вроде большой вентиляционной шахты, так что она просто свалилась в воду.
Приходя в себя, она быстро провела диагностику гидрокостюма. С ним всё было нормально, и с самой девушкой ничего не случилось, но подняться наверх она уже не могла. Значит был лишь один путь — вниз. Девушка нырнула под воду, и сразу увидела люк, через который аккуратно пролезла. Она оказалась на одном из нижних этажей Эсхатона, как ей подсказывало Вечное сердце. Люк за ней закрылся намертво.
Эта комната была чем-то вроде дезинфекционной комнаты, однако Эмелис не обстреливали горячим водяным паром. Комната лишь нагревалась до такой степени, что остатки красной воды на гидрокостюме начали высыхать.
Всё и везде функционировало, и было такое ощущение, что в этой скрытой части Эсхатона каким-то образом сохранилась вся энергия. Затем она разглядела небольшие скопления биомассы, связанные между собой одной сетью. Это внушало надежду.
Автоматические двери открылись, и Эмелис прошла через них в колоссальную по размерам комнату, занимающую целый этаж. Вся она была усеяна биомассой и огромным серверным оборудованием в несколько десятков рядов, в который эта сама биомасса и пролезала, будто что-то ища внутри. На секунду Эмелис ощутила головокружение и тошноту, но всё сразу прошло.
А потом на неё уставился глаз, выросший из отростка биомассы, который почти сразу затянулся обратно вовнутрь. Мать живого фитоценоза всей галактики была жива, и обосновалась в этом странном месте, которое было основной базой данных Эсхатона. Эмелис заметила вдали шевеление, и направилось к нему. Ряды серверного оборудования начали становится всё многочисленнее и многочисленнее, а сама комната, как потом оказалось, и вовсе имела форму правильного треугольника, и это самое шевеление происходило в одном из его углов.
Наконец Эмелис смогла разглядеть Мать. Существо было втрое больше того, которое она встретила на безымянной планете после битвы с Уроборосом, и оно почти не помещалось в этот угол. Чем ближе к Матери — тем более твердой и многочисленной становилась биомасса.
Эмелис стояла очарованная. Несмотря на то, что она не знала, что будет в дальнейшем, она ощущала небывалое спокойствие, словно прямо сейчас летит в небесах, и ничто её не тревожит.
— Человек! Я любезно тебя приветствую, здравствуй! Искреннее почтение сосуду Вечного сердца, спасителю своего и моего вида! Ещё раз привет! — зазвучало в голове у Эмелис. У Матери был женский голос, что было неожиданно.
— Мать…
— Нет, зови меня Альма-матер. С латинского языка это словосочетание означает «кормящая мать». Ведь дети мои всё ещё несмышлены.