Потом прильнула губами к его впалой груди и коснулась пальцами молочной кожи. Такой бледной. Такой холодной. Как у призрака.

Сбросила трусы. Его брюки уже были приспущены до колен.

Куинси потянулась к рюкзаку Крейга, лежавшему на полу рядом с кроватью, извлекла из него пачку презервативов, взяла один из них и вложила Джо в дрожащую ладонь.

– Ты уверена? – спросил он.

– Да.

– Скажи, если будет больно, – прошептал он, – не хочу, чтобы тебе было больно. Я хочу, чтобы тебе было хорошо.

Куинси глубоко вдохнула и опустилась ниже, готовая вобрать в себя наслаждение и боль, зная, что одно без другого невозможно.

И боль, и наслаждение охватят ее одновременно, навеки неотделимые друг от друга.

Куп присылает мне название отеля в паре кварталов от моего дома, а также номер, в котором он остановился. Я не знаю, когда он его забронировал – до того, как ехать сюда на встречу с Сэм, или после. Я решаю ничего не спрашивать.

У двери я медлю, не уверенная, что смогу опять посмотреть ему в лицо. Я точно знаю, что мне этого не хочется. Я готова оказаться где угодно, но только не в коридоре этого полутемного отеля с жужжащим автоматом для льда и стойким запахом шампуня для мытья ковров. Но нас с этим человеком связывает очень многое, и что бы Куп ни сделал, я должна дать ему шанс объясниться.

Я стучу, и дверь под моим кулаком тут же открывается. Когда на пороге появляется Куп, мои пальцы все так же сжаты.

– Куинси. – Он быстро и пристыженно кивает. – Заходи. Если, конечно, хочешь.

Меня удерживает только прошлое. Мое прошлое. Его роль в моей жизни. И неоспоримый факт, что без него никакого прошлого у меня сейчас не было бы вообще. Поэтому я вхожу, потрясенная крохотными размерами комнаты. Это большой чулан, в который кто-то умудрился впихнуть кровать и комод. Поскольку постель от стены отделяет всего полметра, мне трудно обойти Купа, когда он закрывает дверь.

Стульев в номере нет, и я, чтобы не садиться на кровать, остаюсь на ногах.

Мне хорошо известно, что сейчас надо делать – рассказать Купу все. Что сделала Сэм. Что сделала я. Может, после этого у меня получится начать возврат к нормальной жизни. Хотя вряд ли она когда-то была нормальной после «Соснового коттеджа».

Но я не могу признаться Купу. Я едва могу смотреть в его сторону.

– Давай ближе к делу, – говорю я, сложив на груди руки, перенеся вес тела на левую ногу и агрессивно выпятив бедро.

– Я быстро, – говорит Куп.

Он только что из-под душа, в миниатюрной ванной до сих пор стоит пар. Коротко стриженые волосы пропитаны влагой, от тела исходит свежесть и запах мыла.

– Мне нужно тебе все рассказать. Объяснить свои поступки.