Но с какой бы скоростью я ни ехала, это не помогает. Я по-прежнему чувствую себя как муха, барахтающаяся в сплетенной Сэм паутине. И понимаю, что вырваться из нее можно только двумя способами – либо сражаться, либо бежать.

Я знаю, что лучше.

Вернувшись в отель, я звоню в авиакомпанию и бронирую билет на другой рейс. В восемь часов вечера из Чикаго в Нью-Йорк вылетает самолет, и мне нужно быть на его борту.

Джефф, вполне естественно, не понимает, почему мне так неожиданно приспичило вернуться в Нью-Йорк. Пока я заталкиваю в чемодан одежду, он засыпает меня вопросами. На каждый из них я отвечаю дважды: первый раз лгу вслух, второй говорю правду, но уже про себя.

– Это как-то связано с Сэм?

– Нет.

Еще как связано!

– Куинси, что-то случилось?

– Пока нет.

Да, она совершила ужасный поступок. Как и я.

– И все равно, я не понимаю, почему тебе надо так срочно уезжать. Почему именно сейчас?

– Потому что мне нужно как можно скорее вернуться назад.

Потому что Сэм многое обо мне знает. Нечто ужасное. И нечто такое же ужасное о ней знаю я. Теперь мне надо раз и навсегда вышвырнуть ее из моей жизни.

– Если это как-то поможет, я могу поехать с тобой.

– Очень любезно с твоей стороны, но не стоит. У тебя работа, тебе нельзя ее бросать.

Ты не можешь поехать со мной, Джефф. Я лгала тебе. Много лгала. И если ты узнаешь правду, то не захочешь и дальше быть со мной.

Когда я, упаковав вещи, направляюсь к двери, Джефф хватает меня и с силой прижимает к себе. Мне отчаянно хочется никуда не уходить и остаться вот так в его утешительных объятиях. Но это невозможно, пока в моей жизни есть Сэм.

– С тобой все будет в порядке? – спрашивает он.

– Да, – отвечаю я.

Нет. Что бы ты ни думал, со мной уже никогда и ничего не будет в порядке.