– Только что с огня, – пояснил он Бутурлину, укладывая слегка раскисшую тарелку на тумбочку. – Я не удержался, четыре штуки съел.

– Однако… – заметил Иван Николаевич, рассматривая чек. – По двенадцать с полтиной за изделие!

– Не будьте скрягой, Бутурлин, – посоветовал Антон, пряча за обложкой журнала лицо. – Департамент вам возместит. Хотя я свой чек выбросил.

– Чек на полтинник? Могли бы и мне отдать.

– Вы что, на черный день копите, Иван Николаевич?

– Во всем всегда должен быть порядок, – произнес Бутурлин, укладывая чек в портмоне. – Если события происходят, то им должно быть логичное объяснение. Если я поужинал, то должен быть чек. Если совершено убийство, то обязательно будет существовать мотив. Судья, ветреный в жизни, поверхностен и на работе. Отрицая порядок в повседневной жизни, судья не сможет определить порядок на службе. Природа происходящих событий и объясненная их последовательность – основа основ работы судьи. Констатация явлений без жалости и страсти.

Ошарашенный Струге отложил журнал в сторону:

– Ваша честь, не вы ли минуту назад выпрашивали у меня чек на пятьдесят рублей, хотя котлеты, которые вы сейчас поедаете, стоят вдвое дешевле? По-вашему, подтасовка чеков в бухгалтерии – объясненная последовательность произошедших событий без жалости и страсти?

– Очередное проявление недальновидности, – заметил, мерно двигая челюстями, Бутурлин. – Завтра я пообедаю в городе. А эти расходы мне никто не оплатит. Понимаете мою мысль?

– Понимаю. Пользуясь вашей логикой, после первой судимости вора можно смело признавать его в приговоре особо опасным рецидивистом. Один ведь хрен, потом опять «сядет»…

Бутурлин не удостоил Струге ответом. Какой смысл продолжать дискуссию с этим простоватым судьей из богом забытого города Тернова? Бездарщина…

Девять часов вечера. Выходцев давно дома, пьет чай с овсяным печеньем и греет у обогревателя ноги. А домашнего телефона следователя у судьи не было. Впрочем, может, и был… Антон до сих пор не нашел визитку Бориса Сергеевича. Не нашел, потому что не искал. А не искал, потому что знал точно, где она лежит. В тумбочке. Странные какие-то здесь тумбочки. Без дверец.

В тот момент, когда он, включив маленькую лампу, решил разорвать бечевку, стягивающую сверток, он вдруг опять вспомнил слова Пащенко.

«Ты притягиваешь к себе неприятности, Струге. Не ступай в чужое…»

А пошло оно все к лешему!

Антон выключил лампу и откинулся на спину. Завтра он из академии позвонит Выходцеву, тот заберет у него сверток, и все закончится! Решено…

В два часа ночи Антон Павлович Струге почувствовал, как кто-то яростно трясет его за плечо. Оторвав голову от подушки, он уставился невидящим взором в темноту.

– Антон Павлович!.. Антон Павлович!.. Коллега!..

Струге с трудом разлепил веки.