Парень был абсолютно спокоен и даже едва заметно улыбался. Вместо того чтобы снова бить командира по щекам, он вынул аптечку и достал нашатырь. От резкого запаха Седой дёрнулся, но глаза открыл. Потом нам даже удалось поставить его на ноги. Когда товарищ идёт сам, пусть медленно и без груза, это куда лучше, чем если его приходится нести.
До базы в школе мы добирались часа три, потом послышался окрик часового, я растерялся, поскольку не знал, что ответить. Седой опять был не в себе, а Немой… понятно. В итоге я просто крикнул, чтобы не стреляли. Этого оказалось достаточно, поскольку твари не говорят, а писаные сектанты не знают русского языка.
Ради нас открыли ворота, которые, как я выяснил, имели вид телеги на колёсах, с одной стороны к ней был приварен стальной лист, из которого торчала заточенная арматура. Когда оказались внутри, двое крепких мужиков сразу подхватили под руки Седого. Тот был способен переставлять ноги, но разум его был в отключке. Сдаётся мне, повреждения от неизвестного феномена не ограничились физическим истощением, тут и разум затронуло. Будем надеяться, что хоть местные знают, чем это лечить.
Немой куда-то пропал, а меня препроводили к Рогову в кабинет. Петрович по причине позднего времени, уже спал, развалившись на раскладушке у стены, видимо, руководство постоянно пребывало на рабочем месте. Сюда же принесли всю нашу добычу, включая автоматы.
— Садись, рассказывай, — предложил начальник, указывая на стул. — Жду подробного доклада об операции.
— Да я, если честно, половины не понял, — я развёл руками.
— Рассказывай, как есть, так уж вышло, что из вас троих рассказать можешь только ты, — он налил из стоявшего на столе фарфорового чайника тёмной заварки, слегка разбавил кипятком из литровой банки, потом протянул стакан мне, заодно подвинув вазочку с потемневшими кусками рафинада. — Сахар сам клади.
Я бросил пару кусочков и размешал крошечной ложечкой, судя по наличию пробы, серебряной. При этом заметил, что руки у меня до сих пор дрожат.
— Так вот, когда операция по разграблению дома была закончена, — начал я свой рассказ, — я получил от Седого распоряжение ждать ночи, чтобы пойти на новое дело.
— Он изложил его суть? — чтобы не сидеть без дела, Рогов стал вскрывать ящики с добычей.
— Нет, он как-то невнятно сказал, а я не стал интересоваться. Так вот, я в одной из квартир обнаружил ружьё, из которого сделал обрез, — я положил перед ним оружие. — Этим и занимался до ночи. Потом пошли.
— На станцию? — он вскрыл ящик и начал перебирать содержимое. Там лежали бумажные пачки с патронами. Увиденное его так впечатлило, что он не поленился, встал и подошёл к Петровичу. — Старый, вставай, тут тебе подарков принесли.
— Да, на станцию, там были ехидны, одна точно, на путях спала, мы через неё перешагнули, она не проснулась. Потом ещё одну видели. Дальше зашли в здание, Немой влез через дырку в нужную комнату и натаскал вот это всё.
— Больше там ничего не осталось?
— Он не рассказал, — я пожал плечами.
— Ясно, а дальше?
Разговор прервал Петрович:
— Патроны отличные, по срокам должны работать. Теперь есть возможности. И тебе к карабину отсыплю немного.
— Поздно, — вздохнул я. — Потом мы, вместо того, чтобы идти домой, отправились искать какой-то «выход». Седой сказал, что он там точно есть. Когда пришли, увидели, что там стоят пеньки от ворот, мол, ворота сами развалились, а они остались.
— Так и есть, обычное дело, — согласился Рогов, искоса поглядывая на Петровича, который быстро разбирал пистолет. — Если порталом долго не пользуются, он засыпает, а потом разрушается.