– Обещаю: я не буду ходить в такие места одна. Мне было очень страшно.

Джон выбрал бы более сильное слово для описания своих чувств, но сказал только:

– Мне тоже было страшно, Мег.

– Прости. – Она снова разглядывала ладони, словно не смотреть на них было выше ее сил.

– Никакой крови нет, Мэгги.

– Я знаю. – Она уронила руки на колени, но по-прежнему не отрывала от них взгляд.

– Я, – начал Джон, не вполне уверенный, что выбрал самый подходящий момент. – Мне кажется, нам пока не стоит говорить об этих вещах.

Мэгги снова улыбнулась:

– Не стоит так не стоит.

– Я больше не сомневаюсь в твоих способностях, просто… – заторопился Джон.

– …Просто они для тебя непривычны, – закончила она.

– Перестань читать мои мысли! – с деланной веселостью сказал Джон, надеясь придать разговору более легкий характер.

Мэгги снова посмотрела на него.

– Это один из недостатков близкого знакомства с эмпатом, – сказала она. – Ты разочарован?

– Нет, не разочарован, только я ничего подобного не ожидал.

– Я вовсе не хотела читать твои мысли. Извини.

– Я знаю.

Джон нахмурился. Он собирался сказать что-то совсем другое и теперь сам не знал, зачем завел речь о всяких пустяках. Но заговорить о том, о чем ему хотелось, он не решался. Было ясно, что одно неверное слово или неправильно выбранная интонация могут больно ее ранить. К тому же у него пока не было уверенности, что он готов сказать это и тем более что она готова его выслушать. Вот почему Джон испытал некоторое облегчение, когда Мэгги повернулась к экрану телевизора.

– Снова дождь, – проговорила она. – Вечный, бесконечный дождь. Жители Сиэтла не загорают, они…

– …покрываются ржавчиной, – подсказал Джон.