Строй качнулся, распадаясь на отделения. А через пару минут лес захрустел под солдатскими ботинками, зашелестел хвоей и голыми ветками…

В низинах стоял туман, с веток падали капельки влаги. Погода была мерзкая, лучше уж ударил бы мороз, чтобы под ногами не хлюпало, и снежком чтобы присыпало серость и грязь вокруг…

Солдаты переговаривались нарочито бодрыми, громкими голосами – им было страшно. Диверсанты – это вам не шутки. Они портят нам жизнь, и убивают нас при первой же возможности, а теперь мы пришли прямо к ним в логово…

Я достал из кобуры револьвер и взвел курок. Барабан щелкнул, передвинувшись на одну позицию, и мне стало как-то спокойнее.

Силуэты солдат между стволами деревьев медленно перемещались, я двигался чуть позади. Все-таки я – начальство.

Впереди захрустели ветки, послышался шум и сопение – кто-то ломился сквозь лес, прямо нам навстречу!

Прямо над ухом у меня бахнул винтовочный выстрел, потом – еще и еще.

Массивная, темная фигура металась перед строем, задевая деревья, с ветвей которых на нас лился целый водопад холодных капель.

– Отставить! Прекратить огонь!

Замолкли винтовки, и вдруг раздался трубный, страдающий звук – так страдать могло только умирающее животное.

– Тьфу ты, чтоб тебя! – сказал Стеценко. – Это же сохатый! Подстрелили сохатого… И все диверсанты теперь знают что мы здесь…

Кто-то из солдат виновато проговорил:

– Так он того, выскочил… Ну мы и стали палить – мало ли…

Правильно. Все очень-очень правильно. Видишь что-то непонятное – стреляй, потом думай. Война, однако…

Я подошел к убитому животному, глянул на раскидистые рога, мощные копыта, подернутые пеленой смерти глаза, и сказал, отметая в сторону жалость и в зародыше удавив щемящее чувство в сердце:

– Позовите Семеняку, пусть организует поваров – тут мяса пудов пятнадцать, если не больше.

Стеценко уважительно цыкнул зубом, а солдаты нерешительно топтались вокруг. У меня в душе появилась какая-то неясная злоба, не на них даже, а на всю эту идиотскую ситуацию, на лес этот, на диверсантов, на сохатого и на себя самого.

– Продолжаем прочесывание! Шире шаг, бойцы!

А про себя подумал, что Стеценко был абсолютно прав: если тут и есть диверсанты, то теперь они точно знают, что мы здесь.

На большую лесную поляну первыми вышли бойцы Вишневецкого. Хлопнул выстрел, и пожилой усатый солдат рухнул в прелую листву, загребая воздух руками.