Первыми к нему подошли две особи мужского пола в невнятного цвета и качества штанах и подобии рубашек, только без рукавов, воротника и пуговиц.

— Бабка, гони штуку, — без предисловий заявил один.

Кевин заученно оттарабанил:

— Домашние закрутки, свежие, вкусные, как у мамы, только лучше! Огурчики, помидо…

— Ты глухая? Гони штуку, говорю! Это наше место, стоишь, должна платить! — надвинулся ближе второй.

«А, мыт!» — сообразил Кевин и полез в карман.

— Штука, это сколько? — решил он уточнить, не желая снова переплатить, как при покупке прикрытия. Не то, чтобы ему было жалко незаработанных денег, просто лишний раз светить своей платежеспособностью было рискованно. Мир чужой, порядки неизвестные, магия работает, но чуть замедленно, лучше подстраховаться.

— Совсем дура или прикидываешься? Тысячу рублей давай.

— Да откуда же у меня? Да как же я? — запричитал Кевин, пытаясь нашарить в кармане бумажку требуемого номинала. — Только пришла, ни одной баночки не продала ещё!

— Ладно, торгуй, — вдруг сжалился первый. — Вечером подойду, чтобы штука была.

Кевин истово закивал.

Не успел он перевести дух, как к нему подошли следующие.

— Разрешение на торговлю? — строго спросил серьёзный мужчина в странной одежде.

— И документики, — поддержал его второй, одетый точно также.

«Местные храны?» — Кевин вспомнил, что уже видел похоже одетых горожан. Да, в том здании, где он позаимствовал железные кругляши и цветные бумажки, заменяющие в этом мире золото. И вдоль улиц такие же, почему-то непременно вдвоём, проходили за день несколько раз.

Про документы он и не думал, зачем заморачиваться, если задерживаться в этом мире он не собирался? Пришлось снова играть спектакль.

— Забыла! Дома забыла!

— Тогда освободите место, — скомандовал тот, что повыше. — Или пройдем в отделение до установки личности?

— Да жалко, пусть торгует! — вступился тот, что пошире. — Слышишь, бабушка? Штука в день, и тебя никто не тронет.

— Сыночки, только пришла, ничего не продала! — всплеснул руками Кевин. — Через час подходите, наторгую и отдам!