В его сознании неожиданно возник сначала толстый армянин в грязной одежде и со свежими кровоподтёками на лице, потом уголовник с тёмными как смоль глазами, затем следователь из накопителя с каким-то детским розовым лицом и ледяными глазами палача, делающего свою работу. А последним Блидевский увидел старика с грустным и добрым всё понимающим взглядом мудрых глаз. Что с ними? Где они сейчас? Живы ли они? Наверное, он никогда не узнает об этом.
Бывший адвокат, а ныне защитник Кисель поднялся, поудобнее примостил ремень «винтореза» на плече и пошёл снова к военным. Обещания нужно выполнять. Да и работа его не ждёт. Много работы. Слишком много настоящей работы по искуплению прожитой впустую жизни.
Кисель на ходу снова полуприкрыл глаза, а губы его прошептали главный вопрос:
– Простишь ли ты меня, Кирилл?
Часть вторая.
МОРФЫ
Чарльз Дарвин подарил человечеству теорию эволюции биологических видов, которую изложил в работе «Происхождение видов путем естественного отбора». А задумывался ли старик Дарвин, что может случиться революции биологических видов, и на землю ступит нога нового властелина, который спихнет с вершины пищевой цепочки мягкотелое человечество, возомнившее себя венцом творения.
Новые хозяева планеты – кто они?
Глава 1. Плюха и Красномордый
Он превратился вморфа одним из первых, став частью зомби-апокалипсиса практически в самом его начале.
Беспризорник Плюха за свои десять лет повидал столько, что иному взрослому и за всю жизнь ни увидеть, ни услышать и ни испытать: пьющие родители, голод, побои, ранние побеги из дома, приют, интернат, детский дом, пьянящая и пьяная свобода улиц, ещё голод, болезни, угар токсикомании, алкоголь и курение. С наркотиками он познакомился совсем недавно. Старший товарищ Адидас, уже побывавший в зоне для малолеток, организовал доходный бизнес по торговле наркотой через малолетних пацанов типа Плюхи. ХодилАдидас с командой под началом некого серьёзного барыги, банчащегонаркотой в розницу.
Плюха был доволен и считал, что ему повезло. Он попал в команду несовершеннолетних драгдиллеров по рекомендации своего давнего кореша из интерната, который теперь вёл шикарную жизнь. Сейчас и Плюха мог сказать о себе тоже самое. Адидас Плюху почти не бил, кормил хорошо, дарил шмотки и всякие прикольные ништяки, да и,вообще, относился по-человечески. Работа наАдидаса была непыльная. По поручению старшего товарища нужно было возить товар,разносить товар по адресам или ждать на улице когда подойдёт покупатель, делать многочисленные закладки с товаром и прочее. В особых случаях беспризорника сопровождали «торпеды» от барыги. Если возникали проблемы, то в считанные секунды возле Плюхи появлялась парочка хорошо одетых и крепких «прохожих» из ребят крутого барыги, которые лихо «заступались» за ребёнка. Плюхе нравился и добрый Адидас, и новая работа. Жизнь налаживалась.
В новом поприще были, конечно, определённые издержки вроде риска нарваться на грабителей или неадекватных нарков, а также словить передозировку, но по сравнению с сытой весёлой жизнью такие риски можно считать издержками профессии –а вдруг пронесёт.
Самым страшным в новой жизни было попасть в руки ментов или напороться на немилость самого Адидаса. Последнее было страшнее первого. Если менты не могли ничего сделать, не достигшему четырнадцати лет, Плюхе, и все кары ограничивались только отправкой малолетнего рецидивиста в спец-школу, то по указанию Адидаса провинившихся избивали до тех пор, пока он сам не прекращал экзекуцию. Сразу после Нового года они забили насмерть одного из новичков, который просрал товар и слил ментам доходную точку.
Плюха тогда сделал для себя вполне серьёзные выводы и вплоть до двадцатых чисел марта старательно выслуживался перед боссом, ни на миллиметр, не отступая от установленных Адидасом правил.
Сегодня у Плюхи был выходной. С утра он помог «ширнуться» хозяину квартиры и сел резаться в игровую приставку. Выйти погулять не тянуло: дома спокойнее.
Уже ближе к вечеру припёрся домой со смены нагруженный коллега по цеху с погонялом«Пестик», он приволок большой пакет чипсов, кулёк с конфетами, пиццу и курицу гриль, а также здоровенную бутыль с пивом. Под пиво и шикарную еду Пестик поведал компании, что гонял сегодня в областную клиническую за «стеклом» и повидал там совсем удивительные вещи. В больнице,вообще, «песец» полный: приёмный покой кровью залит, всё время каких-то психов «покоцанных» привозят, милиции там много, а психи на людей бросаются, живьём жрать начинают.
Пестик был известным треплом, но как доказательство он принёс из коридора свои грязные ботинки со следами крови по всей поверхности. Там была такая суматоха, что помимо поднятых у «прикормленного» фармацевта «стекляшек» Пестик умудрился «подрезать» в приёмном покое промедол и трамадол, а также новое «стекло», которое раньше они не видели. Запланированное «стекло» Пестик отвёз Адидасу, а «приварок» рискнул оставить для себя с пацанами. Теперь у них появился свой товар, да и самим «вмазаться» чистым «ширевом» было бы за счастливку. Не справившись с соблазном, Плюха сегодня все же отступился от заповедей Адидаса и с риском для жизни решил «кинуть» босса, помогая утаить «приварок».
На радостях пацаны сгоняли ещё за энергетиками, сигаретами и едой. Потом за неторопливой трапезой слушали рассказы Пестика и парочки других вернувшихся пацанов о беспорядках на улице. Колоться пока боялись. Все ждали, что придёт Адидас с «зарплатой» для внутривенного введения. Он сразу может вычислить, что пацаны уже вмазались. И если они вмазанные, то притырили хозяйский товар, а босс относился очень жёстко к таким фокусам с крысятничанием.
Ушла на работу следующая смена, но от Адидаса не было ни слуху, ни духу. Все же с наступлением темноты пацанынасмелились. Сначала «вмазали» хозяина квартиры. Кочерга – наркоманом со стажем, и в свои двадцать шесть лет он выглядел на все сорок. Для остальных нарков Кочерга был фигурой нужной, так как у него была собственная квартира. Адидас «вмазывал» и кормил Кочергу для того, чтобы у него жили пацаны, но с двумя условиями для хозяина: в квартиру никого лишнего не пускать и сидеть тихо. Новое «стекло» пошло хорошо, едва отошедший от прежней дозы Кочерга снова улетел в мир блаженного дурмана. Ничего ему не сделалось. Колоться было можно.