Красноватый зажмурился и лег на бок.

- Спасибо тебе, Кели, - величественно произнес Кейнерт, - Ты великолепно сражался.

Келигерт насмешливо фыркнул.

- Но ведь я один из лазутчиков. Это моё призвание.

- Верно. И теперь ты остаешься здесь навсегда. По моей вине… - Кейнерт шумно вздохнул, - Я приму твою жертву. Мы не забудем тебя. Все собратья будут помнить! - он прижался головой к груди отпрыска, прислушался к частому сердцебиению, затем отпрянул и оцарапал лезвием чешую на его шее, - Посмотри на меня, Кели.

Келигерт приподнял голову и встретился взглядом с родителем.

Мирель покосилась на блестящий клинок, затем испуганно повернулась к Великому. Она хотела возразить, вмешаться...

Попытаться спасти.

Кейнерт резким движением воткнул клинок по рукоять в сторону груди отпрыска и так же резко вынул его, закрыв рану лапой. Келигерт содрогнулся. Кровь хлынула ручьем на снег.

- Скоро увидимся, сын. Спи крепко.

Раненный усмехнулся.

- Неужели ты настолько стар?

Он больше не мог держать голову, Кейнерт подхватил его. Великий хотел видеть глаза отпрыска до последнего мгновения.

- Жаль, я их не встречу... – сказал Кели едва слышно.

- Твои млады вырастут сильными и смелыми. Я присмотрю за ними.

Совсем скоро взгляд Келигерта замер в одной точке и словно стал пустым. Кейнерт ощутил, как расслабляется его тело. Он вернул клинок в ножны отпрыска, отстранился, затем лизнул свежую кровь на своей лапе и уставился вверх.

Небо затянули светло-серые облака. Ветер усиливался.

Лазутчики, Мирель и Молдер вздрогнули, когда Кейнерт яростно зарычал. Его могучий крик эхом разлетелся на версты вокруг. Кроме злобы северная распознала в нем горе, и даже отчаяние. Хитрое циничное чудовище, про которого ей рассказывали, скорбит о потере сына…

- Суннберт, как далеко отстал Райн? - заговорил Великий спокойно, когда стало тихо.

- Вон же он, - Горанерт кивнул назад.