Глеб только развел руками.
— Понятия не имею. Но дивиденды приходят, акции стабильны. Думаю, все хорошо.
— Это как? Год назад ты был по уши в слияниях и расширениях.
— Да, был. — подтвердил Москвин. — Но примерно тогда же я понял, что живу одной работой.
— Все мы живем работой, — вступил Виктор. — Разве это плохо?
Я видела и не раз, как они вдвоем с Иванычем, как танки, пытаются продавить любое мнение, отличное от их собственного. Издержки трудоголиков-богачей.
— Да я же не спорю, Виктор Алексеевич, — продолжал спокойно отвечать Глеб моему отчиму. — Но я был так занят, зарабатывая бабки, что совершенно не замечал, как проходит год за годом. Вроде совсем недавно было чуть за двадцать, и я закончил институт. А потом проснулся — мне тридцать четыре. У меня есть все, кроме самого себя. Я ни черта не видел за эти годы, кроме графиков, переговоров и аэропортов.
— Ох, молодёжь, философия, — загудел как жук Игорь Иваныч. — А если завтра дефолт? Мы в России живем, Глебушка. Здесь чревато философствовать.
— Да в том и дело, что в России нас ничего не спасет, — хохотнул Москвин. — Разве только пачка баксов под матрасом. У меня есть. Все норм.
Я не сдержалась и прыснула, а вот Лика громко расхохоталась, хотя я сомневалась, что она понимала, о чем говорил Москвин.
- Брось кривляться, Глеб. Знаем мы, что тебе Салманов отличную подстилку оформил. Не страшно даже фирму потерять, — поддел Москвина Виктор.
Глеб и не думал отнекиваться.
- Да, Кирилл крутой брокер. Я благодарен ему за помощь.
— Салманов? — заинтересовался Игорь Иванович. — Он ведь в Америке теперь. Отошел от дел.
— Для меня сделал исключение.
— В честь чего? Я не смог даже его новый номер найти, а через БестБрокер — это адские проценты и налоги.
— Мне провели через офшор. Артур Казаев помог.
— Вот оно что! — прозрел Иваныч. — С такими друзьями можно и философствовать.
— Чего и вам желаю, Игорь Иванович. Так вы как насчет Тосканы? Как раз Казаев и полетит с нами, — соблазнял толстого промышленника Глеб.
— Нет, пас. Не любит Артур московских. Обидели его в столице.