— Перестань, Глеб. Хватит вести себя так, словно я твоя собственность.

— Разве тебе не нравится быть моей?

Если бы я сказала «нет», то соврала бы. Если бы сказала «да» — тоже. Мне хотелось больше. Я сама толком не понимала, чего именно, но сейчас оказалась совсем не готова снова подчиняться Глебу. Мне нравилась его уверенность, граничащая с наглостью. Меня заводило его непрошибаемое упрямство и непринужденное желание расписать мою жизнь, как ему захочется.

— Что я скажу маме? Как все это будет выглядеть? — выпалила я, кажется, совсем не то, что стоило.

— Серьезно? Тебя волнует, что скажет мама или люди?

Москвин оторвал взгляд от дороги, на миг обжигая меня возмущенным взглядом.

— Не знаю, — выдохнула я. — Я уже ничего не понимаю.

Он больше не говорил мне ничего, пока мы не приехали. Я показала дорогу к дому, и Глеб остановил у подъезда.

Я замешкалась, а он за это время успел обойти машину, открыл мне дверь, подал руку, довел до крыльца.

— Не напрашиваюсь в гости, хотя очень хочется.

— Кажется, нам обоим нужно притормозить, — ответила я снова совсем не то.

— Уверена? Ладно. Но пообещай мне кое-что.

— Что? Опять не кончать без тебя?

— Нет, — хохотнул Москвин. — Хотя я всегда рад помочь тебе в этом нелегком деле.

— Да понятно.

— Лесь, я хочу фотосессию. Хочу поснимать тебя в студии.

Я закусила губу. Все мои неудачи в модельном бизнесе тут же стали такими неважными. Одной этой фразой Глеб словно на крыльях поднял меня на самый пик карьеры, от которой я всегда мечтала.

Его пальцы утонули в моих волосах. Москвин потянул за пряди, заставляя меня посмотреть на него.

— Ню? — спросила я, облизывая предательски пересохшие губы.

— Не просто ню, малыш. Хочу зацеловать твои губы до красноты, заласкать тебя до дрожи, гладить и держать на грани оргазма, а потом снимать. Хочу трахать тебя, чтобы ты кричала, чтобы снова отключилась от переизбытка чувств. И снимать сонную, потом томную, безумно красивую. Пожалуйста… Лесь… Это будет красиво, обещаю тебе.