- Лежи, не дёргайся - тебе нельзя. Повтори, что ты сказала. - напряжённо задал вопрос тот же голос.

От провала в бессознание удерживал страх понимания собственной беспомощности и наличие какого-то левого мужика у моей кровати. Хотя, кровать - тоже явно левая.

-Что я, свой ортопедический матрас с анатомической поддержкой позвоночника не узнаю?- не совсем вовремя внимание зависло на совершенно второстепенной детали.

То, что это не больница, было понятно сразу. (Ага, кривая свечка и мужик на соседней койке, что ли? Явно же не доктор - пульс не щупает, количество пальцев считать не заставляет.) А где я ещё могла находиться в таком разобранном виде - страшно подумать.

Мысленно одёрнула себя - сейчас важнее всего было рассмотреть того, кто со мной говорил, понять, насколько он опасен, и что ему от меня вообще нужно.

Обмирая от удушающей паники, сосредоточила взгляд на нём.

Мужчина был молод - годов двадцати двух, жидкого телосложения, но высокий. Из рукавов нелепой широкой рубашки торчат "аристократические", а по-простому - худые запястья. Правая рука перемотана повязкой, грудь под рубахой, судя по тому, как она топорщится - тоже. Ноги не вижу, но, наверняка, тоже тощие. Какой-то нескладный, что ли - кости , вроде, есть, а мясо категорически в дефиците.

Тёмные волосы, густые брови, серые глаза на осунувшемся поцарапанном лице. И вот эти-то самые глаза совершенно выпадают из всего его побито-субтильного облика. Жёсткие глаза сильного человека. Настороженные и цепкие, однако, явной агрессии в мой адрес в них не было.

И тут я поняла, что он и сам едва держится на ногах. Ибо, не в силах больше нависать надо мной, парень осторожно, неестественно-криво присел на дурацкий чуркообразный табурет, опираясь на здоровую руку.

- Что ты - придурок. - немного осмелев, без задней мысли повторила, как и просили, я.

- За придурка... - потом поговорим. Что ты до этого сказала?

- Воды дай (после "придурка", обращаться к незнакомцу на "вы" казалось как-то нелогично) - язык к нёбу прилипает. Пожалуйста. Есть?

- Есть. - он встал и, заметно хромая, медленно прошёл в угол за кроватью.

Послышался звук переливающейся воды, от которого горло перехватило жадным спазмом. Господи, в тот момент я думала лишь о том, что вообще фиолетово на все трагедии и непонятки мира - лишь бы он скорее дотелепался ко мне со стаканом.

Руки ходили ходуном, поэтому он взялся поить меня сам. А-а-а! Какое блаженство может испытать человек, когда влага начинает размыкать и охлаждать склеенный лютой жаждой рот. Сразу стало легче. Вода, конечно не была "живой", чтобы моментально поднять немочь, которой я сейчас являлась, с койки, но в голове прояснилось, зрение окончательно наладилось, дышать стало значительно свободней, а главное, организм перестал орать о том, что хочет пить, мешая сосредоточиться.

- Ну? - с невесёлой усмешкой вновь спросил он, когда я оторвалась от глиняной миски и кивнула, что достаточно.

Восстановив дыхание и поводив во рту языком, окончательно избавляясь от вязкости, изо всех сил напрягла память - да я что, помню что ли, что ляпнула в тот момент? Отвела от собеседника взгляд, и он упёрся в свечку. И стол.

- Что за хрень, вроде, твою дивизию. - тут же вспомнила я, - Это что, так важно?

- Во-от. Твою дивизию. Фуф! А то я, грешным делом, подумал, что совсем чайник потёк. Как тебя зовут, и что здесь происходит? - тут же напористо спросил он.

- Ты меня спрашиваешь? - от возмущения едва не задохнулась. Нет, ну честное слово, совсем обалдел мужик, - Вообще-то это ты меня сюда притащил. Чего тебе надо, любезный? - скорректировала я первое определение, хотя использовать хотелось именно его.