Сзади раздаётся шуршание. Звуки падающих тел…

– Не позорьте имя своего обожаемого наставника, – злится некромант. – Впрочем, уже опозорили: никакой техники, никакой филигранности в управлении. Чему вы учились? Зачем такой позор держали на курсе? Вы же не иномиряне какие-то, чтобы вас здесь при любой степени криворукости учили. Соберитесь, убожества, я хочу видеть в своей группе некромантов, а не всякие недоразумения.

Ну и кто так мотивирует? Не нравится техника исполнения – объясни, как делать. Или не объясняй, но зудеть под руку точно не надо!

Отойдя на приличное расстояние, оборачиваюсь: девушки машут руками над зомби, те снова неловко пытаются подняться, то и дело падают.

Некромант следит за процессом. А вот череп на его посохе следит за мной.

Посмотрела на коллег в естественной среде обитания. Надеюсь, это не единственный некромант в Академии, и я попаду не в его группу.

С этой мыслью ускоряю шаг. За время моего вынужденного простоя многие из окон общежития погасли, но у нашей с Никой комнаты (если правильно оцениваю положение) окно весело светится. Надеюсь, Марк Аврелий ничего не натворил.

Дверь в общежитие, несмотря на поздний час, открывается свободно. Никаких сердобольных вахтёров, готовых объяснить, насколько ты не права, возвращаясь в столь неурочный час, тоже нет.

Никого не встретив, поднимаюсь на второй этаж, миную коридор. Мысль о ключе не успевает прижиться – я берусь за дверную ручку, и створка бесшумно открывается.

В комнате тесно от рассевшихся по всем доступным плоскостям девушек в старомодных платьях.

На обеденном столе каким-то чудом держится полутораметровая гора разномастных орехов, увенчанная Марком Аврелием. Он распластан на ней в нелепой попытке объять необъятное, глаза вытаращены от невероятного беличьего счастья. Ну да, обычно его горочка орехов ограничивается пакетом на пару кило, а тут мешка два.

– Добрый вечер, – здороваюсь я.

Девушки дружно вздрагивают и оглядываются на меня. Удивлённо и неодобрительно.

Прямо картина маслом: алтарь, снизошедший за подношениями бог и его ревнивые адепты, недовольные появлением чужака. Готовые этого чужака растерзать.

Весело затрещав, Марк Аврелий срывается с горы орехов (героический подвиг!), под цокот падающих орехов перескакивает на софу. Под умилённое «Ах!» перепрыгнув через сидящих на ней девушек, стремительным росчерком проносится по полу. Маленькие лапки цепляют мою одежду, всего миг – и Марк Аврелий устраивается на плече, под прикрытием рыжих кудряшек. Пушистый хвост обвивается вокруг моей шеи тёплым щекотным шарфом, коготки покалывают щёку.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍И тем контрастнее взгляды девушек: на Марка Аврелия – восторженные. На меня – колко-неприязненные.

– Кому и когда я успела на хвост наступить? – спрашиваю прямо. Простой вопрос вызывает волну потупленных взоров, пробуждающих во мне зверя. – Надеюсь, товарищи волшебницы, никому в голову не пришла дурная мысль отжать мою белку?