— Ты права, не мне за это отвечать, и ты должна была думать, прежде чем соглашаться на моё предложение. Взвесить все возможные последствия, а не предаваться мечтам о счастливом воссоединении с Рэйданом…

Зубы Дафны заскрежетали, когти вонзились в исцарапанную поверхность столешницы. Вальдес, перебирая чётки, ждал, когда у неё пройдёт приступ мучительной боли, толкавший её отправиться на спасение подростков.

Интервалы между приступами будут сокращаться, и если Дафна не войдёт в лабиринт со спасательной миссией, не отправится на зов магии, а студенты до этого времени не вернутся сами, ещё через пять дней она умрёт.

Контракт подскажет ей, куда двигаться, и это могло стать поводом для радости, если бы не одно «но»: она не могла определить, к кому из студентов указывает направление магия контракта, а направлений было несколько. И с другими этим ощущением направления Дафна поделиться не могла.

Где-то там, возможно, умирала Лея. Наверное, Дафна только из-за неё так упорно сопротивлялась контракту. План Вальдеса выманить настоящую Ведьму рассыпался на глазах. И он не мог заставить Дафну действовать — этого не позволит уже его контракт.

«Просчёт за просчётом, — подумал Вальдес. — Эмоции плохо влияют на мою эффективность».

Презрительно посмотрев на скалящуюся Дафну, он развернулся и отправился в больницу: придётся будить ректора Гилиена, уж он-то не откажется войти в лабиринт с миссией спасения.

Весь путь Вальдес ругал себя: за идею обвинить во всём Лею, чтобы сделать её приманкой, за то, что связался с влюблённой истеричной девицей и положился на неё, за то, что Гилиен оказался так слаб, что позволил уложить себя в больницу. Злился на некомпетентность хранителей академии, на то, что Ведьма оказалась так умна, что не оставила на местах преступлений ни одной улики, а теперь так терпеливо ждала, что слежка за подозреваемыми не принесла результата.

Больше всего Вальдес всё же злился на себя.

Распугав сотрудников больницы своим грозным видом, он почти вышиб дверь в палату Гилиена, выплёвывая:

— Вставай!

Но постель Гилиена была пуста. Вальдес подошёл и коснулся вмятины на подушке — холодная. Несколько мгновений он раздумывал, могла ли магия контракта Дрэгонхолла пробудить ректора от наложенных лунных чар вечного сна… Теоретически, это было возможно, но чутьё подсказывало: несносный Гилиен всё это время водил его за нос!

— Так-так-так, — Вальдес потёр лоб, прикидывая, что теперь делать и как договариваться с Гилиеном, повлияет ли его пробуждение на Дафну.

Теперь ведь Гилиен может ей приказать, и тогда они смогут собрать две спасательные группы, что увеличит вероятность спасения Леи. Но надо думать и о Ведьме: ей выгоднее оставить Лею в запретной зоне лабиринта, она может попытаться остановить спасательную операцию…

Могла ли Ведьма влиять на решение Дафны бездействовать?

«А ведь самый простой способ остановить миссию спасения — убить Дафну. А следом и Гилиена. Тогда никто не успеет спасти Лею…» — сердце Вальдеса пропустило удар, он уже собирался выпрыгнуть в окно и полететь на защиту Дафны, хотя известие о возникшей проблеме ещё только распространялось по академии, и Ведьма могла оставаться в неведении о прекрасной возможности избавиться от Леи.

Топот шагов остановил его, когда Вальдес уже выпустил крылья. Он резко повернулся к двери, и два вбежавших хранителя академии в ужасе отпрянули обратно в коридор. Они бы и убежали — настолько страшным было выражение лица Вальдеса, но просто застыли от ужаса.

У Вальдеса не просто дурное предчувствие возникло, а ощущение катастрофы.

— Что случилось? — от его мощного голоса содрогнулось всё здание.

Хранители академии упали на колени.