Прежде чем Арилия смогла что-то сообразить, он вышел из нее и ловко перевернул ее, положив животом на стол и быстро поднял ей колено на столешницу.
Она только задышала чаще, призывно оттопырив зад.
Демон простонал, проведя пальцами по круглым ягодицам, потом звонко шлепнул.
— А-а-а!
— Вот так, уголек, не расслабляйся, — сказал он. — Какая у тебя классная задница.
А потом вошел в ее горячую дырочку, из которой с такой неохотой только что выскользнул. Из глотки Арилиии вырвался очередной крик страсти. Он трахал ее мощно, голодно, сильно, вбиваясь в ее упругое и сочное тело, впишись пальцами в ягодицы.
— Да… уголек…
— Ивас… Ивас… трахай меня… не останавливайся…
— О… ни за что… не остановлюсь…
Он насаживал ее на себя, впиваясь пальцами в упругую задницу. Арилия сама охотно и ритмично подавалась ему на встречу, шлепая ягодицами о его пах.
— А-а-а… — в так его движениям кричала она, упираясь локтями в столешницу и кроша пальцами ее край.
— Да, уголек, кричи…
Потом они переместились на диван, демон трахал ее сверху, сзади, на боку, совершал мощные, голодные толчки, насаживая ее на себя, впитывая ее эмоции, поглощая страсть, желание, эмоции носферату, которые оказались такими яркими, такими утроенными, что он в прямом смысле опьянел от них.
Арилия кричала, цеплялась за него, запуская длинные когти ему в спину, плечи, по коже струилось горячее — у него останутся напоминания об этой ночи. Шикарной ночи. Внутри девушки все сжималось, пульсировало, он каким-то совсем дальним умом понимал — у нее оргазмы, один за другим. Бешенные, неудержимые оргазмы, которые обдают его тугими волнами эмоций такой силы, что он уже не соображает.
Почему он раньше не спал с носферату?
Он сам не помнил, сколько времени это длилось, но когда кончил, Арилиря буквально взорвалась таким оргазмом, что их обоих вырубило.
Ивас пришел в себя первым.
Лунный свет все еще льется в окно, рядом на его плече лежит Арилия, даже милая, когда не скалится.
Он провел пальцами по ее щеке, смахивая локон, и она открыла глаза, все еще светящиеся рубинами, после такой страсти.
— И что будем делать? — спросила она.