— Я тебе чужая, Женя, — холодно обрываю его теплый настрой.

— Зачем ты так? — интересуется он, давя выражением скорбного лица на жалость.

Мне хочется биться головой о стену. Какой-то замкнутый круг, по которому я хожу уже столько месяцев. В моем случае было недостаточно получить развод, эмоционально Женя постоянно держит в напряжении. Не отпускает. Давит.

Хорошо, когда люди после развода могут остаться друзьями. Мне в такое верится с трудом. Наш случай точно не про дружбу и понимание.

— Откуда у тебя мой адрес? — строго спрашивая, прикрываю двери и выхожу на лестничную площадку.

Женя пожимает плечами, отвечать не хочет. Да и не надо, и так все понятно. Мама.

Зачем она так? Сколько можно объяснять, что к бывшему мужу я не вернусь! Неужели неясно, что лучше я буду одинокой, чем с таким мужчиной! Мама переживает, что я с Ваней осталась одна, и не хочет понять, что Женя — ненадежный спутник жизни.

Мама привыкла, что крепкое надежное плечо отца всегда рядом. Она может на него полностью положиться, опереться в трудную минуту. Женя не такой. Хотя в глазах мамы он почти герой — женился на беременной от другого мужчины девушке.

Когда люди приходят к тому, что они сделали ошибку, решив пожениться, и подают документы на развод, нам все равно хочется остаться хорошими в глазах бывшей родни. Вот так и Женя оправдался перед моими родителями — рассказал им правду о рождении Вани. Пафосно сообщил, что до сих пор меня любит. Сетовал на то, что не смог стать хорошим отцом чужому ребенку, хоть и очень старался. На деле же ему просто не хотелось терять дойную корову, которая кормила, одевала, обувала и давала деньги на пиво и сигареты.

В глазах мамы он так и остался хорошим парнем. Весь такой положительный, а я сама не знаю, что для меня лучше. Вот и старается нас примирить. Возможно, она закрывает глаза на правду, потому что не хочется окончательно рассориться с бывшими друзьями. Родители Жени не одобрили мое желание развестись и отреклись от Вани, когда выяснилась правда. Я обманщица, а их семья жертвы обмана.

— Женя, уезжай, — устало произнесла я, складывая руки на груди.

— Я же не просто так приехал. Нам надо поговорить. Трубку ты не берешь. Сообщения удаляешь, не читая. Я ведь прав?

— Женя, я не вернусь к тебе. Я не люблю тебя, да и ты любишь только себя, — твердо произнесла.

Находясь в браке, всегда подбирала слова, чтобы его не обидеть, ведь потом супруг несколько дней мог ходить дуться или и вовсе уйти из дома. Тогда я верила, что он ночевал у родителей. Сейчас могла говорить прямо, до его тонкой душевной организации мне не было никакого дела.

— У нас есть сын, и ради него…

— У меня есть сын, а ты свободный мужчина, — перебила его. — Ты от Вани отказался. Всем сообщил, что он тебе неродной. Испугался, что я алименты требовать стану?

— Я жалею об этом! Рада, выслушай меня! — хватает меня за руки, но я вырываюсь.

Дверь сзади открывается, я отступаю, на площадку выходит подруга. Видит Женю и кривит лицо.

— Все хорошо? — интересуется у меня вместо приветствия.

С Женей они знакомы, но уважения друг к другу не испытывают. Мне нечего ей ответить. Я воспринимаю вторжение бывшего мужа в штыки, ничего хорошего в его приезде нет и быть не может.