Глава 21

После праздника прошел месяц. Павел часто писал какие-то письма, объясняя, что пытается разобраться с личностью Дарьи Николаевны. Мы все были уверены, что именно в этом и кроется тайна ее ненависти к нашей семье.

В усадьбе было все спокойно, никто не нарушал нашего уединения, не считая, конечно, Петра с Андреем. Они часто наведывались к нам, что-то обсуждали с Головиным в кабинете, после чего Андрей и Таня прогуливались по заснеженному парку. На днях должны были приехать его родители, чтобы сговориться о дне свадьбе.

Как сказала Аглая Игнатьевна, нельзя было сочетаться браком от Недели Мясопустной, то есть воскресенья перед Прощеным воскресеньем. До Недели Фоминой (первого воскресенья после Пасхи), во весь Петров пост, во весь Рождественский пост, включая дни Рождественских святок, в канун однодневных постов, а именно: накануне среды и пятницы. В канун воскресных дней, великих праздников, храмовых (престольных) праздников. Поэтому мы решили, что лучшего времени, чем дни после пасхальных праздников, и быть не может. Нянюшка сразу поддержала нашу идею, заявив:

- Кто на Красну Горку женится, тот вовек не разженится!

Я видела, что подруга счастлива, и радовалась за нее всей душой. Нужно обязательно сшить ей самое чудесное платье, чтобы на своем празднике Таня была настоящей красавицей!

Но в эти дни произошло то, чего я боялась больше всего…

От крыс мы благополучно избавились, и они не успели нам нанести большого урона, но приключилась другая напасть – заболели коровы. С дурными новостями во время завтрака пришел Захар.

- Барышни, беда. Скотницы говорят, две буренки наши захворали.

- Что с ними? – Таня сразу же встала из-за стола и приказала Глашке: - Принеси мне телогрейку! И побыстрее!

- Да кто ж ведает, барышня? – мужчина развел руками. – Может, съели чего?

- Мне тоже неси! – крикнула я Глашке, которая уже была у дверей, и та звонко крикнула в ответ:

- Хорошо, Елизаветочка Алексеевна!

Головина с нами не было, он быстро позавтракал и ушел заниматься делами. Если бы Павел находился в столовой, то вряд ли бы позволил мне пойти в хлев. С вечера у меня тянуло спину, а сердце бешено колотилось. Самое неприятное во всем этом было то, что я не знала какой у меня срок. Мы с Таней предполагали, что примерно семь-восемь месяцев, но это было неточно.

- О Боже! – воскликнула подруга, когда мы вошли в хлев. – Да что ж за напасть!

Две коровы постанывали, выгнув спины и широко расставив ноги.

- Барыня, я не знаю, чего приключилось! – женщина-скотница бросилась мне в ноги. – Нету здесь моей вины!